Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 1. Дневники - 1939
Шрифт:
Она шутя поворачивается (она сидела на стуле, который между стеной с окнами и столом) к стене, закрывает лицо руками: «Я буду плакать!» — и притворяется, что всхлипывает, потом сообщает это известие вошедшим девицам, с которыми садится на диване С. Гавр.
«Хотите, я опишу вам вашу невесту», — и описывает Серафиму Гавриловну, однако в таких лестных выражениях, что я не догадался, и потом, проходя мимо меня на стул, говорит на ухо:. «Это Серафима Гавриловна».
Теперь следуют мои
«Что вы кокетничали со мною раньше, это понятно; но зачем вы кокетничаете теперь, когда знаете, что у меня есть невеста?»
Она отходит к окну и садится подле Афанасии Яковлевны; сбоку садится Фогелев, я сажусь в углу. Она говорит с Фогелевым. Я говорю о ней, о ее кокетстве с С. Гавр., который сидит подле меня, она показывает вид, что не хочет слушать, хотя слышит, и что сердится на меня.
Через несколько времени я подсел к ней, когда встал Фогелев. Она не хочет смотреть на меня, не хочет дать мне руки, спрятала их, сложив на груди. Я поцеловал ниже, кисти.
«Как вы смеете?»
«Что же (вслух) с вами делать? Вы ведь хотите этого», — и я снова поцеловал.
«Как вы смеете делать то, что вам не позволяют?»
«Ольга Сократовна, — сказал я тихо, — неужели я в самом деле оскорбил вас?»
Это я сказал улыбаясь, она посмотрела на меня. Я наверное думал, что это все шутка, но все-таки у меня была слабая мысль, что может быть я в самом деле оскорбил ее тем, что сказал рань-
ше это (раньше, чем я сел рядом, когда встал Фогелев, я сел на-" против).
(продолжаю 26 числа в 7 час.)
и тут я сказал… Нет, теперь некогда, после возвращения от Ко-былиных буду продолжать.
(Продолжаю, 11 часов почти.)
Передал в гимназии конверт Венедикту для передачи О. С. В конверте письма Саши и Введенского и объяснения значения лиці которые там упоминаются, потом соображения относительно моих будущих доходов.
Итак, продолжаю.
Итак, сидя против нее, я сказал, что у нее есть целая веревка, сплетенная из волос тех людей, которых она дурачила.
«Там есть и ваши, следовательно, я вас дурачу?»
«Конечно».
Вот за это она приняла вид оскорбленной.
Итак, я подсел к ней. Она отворотилась к окну.
«Ольга Сократовна! простите меня!» — Она не отвечала. «сПростите». — Не отвечает. «Дайте мне поцеловать вашу ручку— ведь вам хочется», — она спрятала руки, les mains, сложивши их на груди, но оставила ниже локтя открытые части, потому что рукава были довольно короткие. Я нагнулся и поцеловал.
«Как вы смеете?»
Я снова поцеловал.
«Как же вы смеете, когда вам
Я все это делал с шутливым видом. Она продолжала сидеть, несколько отворотясь к окну. Я нагнулся к ее уху:
«Неужели я в самом деле чем-нибудь оскорбил вас, Ольга Сократовна?»
Она несколько оборотилась, чтобы взглянуть на меня, и я в самом деле принял серьезный и несколько унылый вид, потому что в самом деле могло случиться, что я сказал что-нибудь такое, чеіМ другая на ее месте оскорбилась бы.
«Mesdames, пойдемте танцовать в зал», — сказала кто-то из других девиц.
«Вы будете танцовать со мною, Ольга Сократовна?»
«Конечно».
Но вместо залы пошли в комнату Сер. Гавр. О. С. села на диван, я стал поодаль,‘представляя человека, состоящего под опалою. На столе лежала ее муфта.
«Это муфта Ольги Сократовны», сказал Сергей Гавр., поцеловал ее и дал мне. Я поцеловал тоже.
«Не смейте дотрагиваться до моей муфты», — и я положил и более не трогал. Довольно долго сидели здесь.
«Сядьте на диван подле Ольги Сократовны».
«Не смею».
И наконец я ушел, чтобы показать вид, что и я кокетничаю.
Пмкурип папиросу, воротился и сел подле нее. Она все не смотрела ил меня.
«Простили ли вы меня?» — Она ничего не сказала.
«Дайте вашу руку». — Не дала. Но сидит, не отворачиваясь, и уже не показывает, что оскорбляется тем, что я сел поДле нее.
«Видите, уже готовы простить вас», — сказали С. Г. и Фогелов. Да, вот что значит пококетничать, — и я умею пользоваться этим: ушел, и меня простили, а если бы не уходил, до сих пор продолжала бы сердиться.
«Простите же меня, Ольга Сократовна», — и я взял ее руку. Она со слабым сопротивлением дала мне поцеловать ее. Тотчас пошли танцовать в залу. Там был Гавриил Михайлович, и я должен был сесть и говорить с ним до начала танцев.
«Берите же даму», — сказал мне, наконец, Сер. Гавр., который готовился сесть за фортепиано. И я стал с О. С., которая стала перед столом и в первой фигуре не садилась.
«Вы может быть в самом деле были оскорблены чемгнибудь с моей стороны, Ольга Сократовна?»
«Разумеется, нет».
«В самом деле?»
«Серьезно нет».
Во время шена Катерина Матвеевна сказала мне, что у нее и О. С. есть ко мне просьба. О. С. сказала потом, что эта просьба— танцовать вторую кадриль с Серафимой Гавриловною.
«Конечно, я исполню это; но я решительно не знаю, что с нею говорить».
«Говорите о том, будет ли она в пятницу в маскараде, и просите, чтобы была».
«Да она может примет это за любезность с моей стороны, а я этого вовсе не хочу».