Полное собрание сочинений в одной книге
Шрифт:
Но тут кто-то ей подает купюру в пятьдесят целковых. Происходит некоторая заминка, но потом опять все идет гладко.
И вот снова кто-то сует в окошечко крупную купюру.
И такое, представьте себе, стечение обстоятельств: четыре пассажира подают ей крупные деньги.
На четвертом пассажире кассирша высовывается из окошечка и кричит:
— Чтоб этого больше не было! Что вы сегодня, опухли, что ли? Все время подаете мне крупные деньги. Через это медленно идет торговля, и я теперь не даю гарантии, что
Во время этой реплики раздается гудок. И вдали показывается дымок паровоза.
Оставшиеся у кассы начинают проявлять признаки нетерпения. Они нажимают на кассу так, что дом трещит и барьер шатается.
В свою очередь кассирша проявляет чудеса быстроты и ловкости. Ее компостерная машинка стучит, как пулемет.
Но поезд уже на станции. Уже толпа людей кидается к вагонам. Уже начальник поезда машет своей фуражкой. И обер свистит в свисток.
Некоторые из оставшихся плюют на билеты и, как говорится, без оных вскакивают в вагоны.
Но человек восемь, и в том числе я, грешный, остаются на вокзале.
Скандал. Крики. Вопли.
Подбегает начальник станции. Ему говорят:
— Из-за вашей кассы мы опоздали. Что вы на это скажете?
Начальник говорит:
— Касса начала работать своевременно: за десять минут до прихода поезда. Мы не виноваты, что вы затрудняете кассира разменом крупных денег.
Один из оставшихся говорит:
— В таком случае открывайте свою кассу за полчаса, если не справляетесь.
Кассирша с визгом говорит:
— Мама дорогая! А когда же я буду ведомости составлять? И так я сколько время трачу на продажу дурацких билетов!
Один из оставшихся, немолодой мужчина в плюшевой толстовке, всплескивает руками.
Воспользовавшись тем, что еще много времени до прихода другого поезда, он произносит речь. Он говорит:
— Слушайте, вы, начальник станции! Поезда у вас приходят аккуратно. Но в зале ожидания у вас грязно и нет воды. Мужская уборная закрыта на ремонт. А касса у вас под открытым небом, и пассажиров заливает дождь. Что касается самой кассы, то за это лето я шестой раз наблюдаю, как пассажиры остаются за флагом. Конечно, с вашей точки зрения, это, вероятно, мелочи: уборная, вода, касса, крупные купюры и т. д. Но позвольте вам сказать: все надо учитывать, все надо иметь в виду. Нет никаких мелочей! Все важно в этом мире.
Начальник станции говорит:
— Каждый гаврик мне будет мораль читать!
Мужчина в плюшевой толстовке говорит:
— Позвольте досказать свою мысль. Возьмите для примера военное дело. Там у них все согласовано. Во всем полное взаимодействие всех частей. Каждая мелочь совпадает, и каждая часть одновременно работает, как колесья одной машины. Самолеты бомбят. Танки наступают. Пехота движется. Машины подвозят горючее. Кухни варят обед. Кассы продают билеты. Врачи перевязывают.
Начальник станции говорит:
— Подымите с полу свой чемодан и подходите к кассе. А то сейчас придет поезд, и вы снова останетесь у меня, на что я совершенно не согласен.
Касса открылась. Вдали загудел поезд. И оставшиеся пассажиры поехали.
Не знаю, как они, но я на работу не запоздал, потому что я имею хорошую привычку выходить с запасом времени.
В этом смысле у меня нет полной согласованности со всеми остальными колесьями транспорта, и благодаря этому я выигрываю. Чего и вам желаю.
На всякий час ума не напасешься
Давеча еду в автобусе.
Довольно тесно. Но стоять можно: с ног не валят. Рядом со мной стоит престарелый гражданин с портфелем. А рядом с ним престарелая дама с чемоданчиком.
Они стоят безропотно. Особенно независимо стоит престарелый гражданин. Что касается дамы, то она, видать, устала стоять, и по временам она с тоской взирает на сидящих, ожидая, не уступят ли ей местечка. Тем более, что качка изрядная, и ее престарелые ноги не справляются с неожиданностями пути.
Но пассажиры не реагируют на ее взоры. И только один из них, обратившись к ней, говорит:
— Через три остановки я, мамаша, сойду, и тогда сядете на мое место — просьба обождать. Я бы и сейчас вам уступил, но войдите в мое положение: у меня пузыри на ногах — стоять трудно.
«Мамаша» с благодарностью кивает головой, но при этом замечает, что и ей через три остановки тоже надо сходить.
— Как хотите, — говорит пассажир, — не смею вас задерживать.
Вдруг на остановке в автобус входит еще новая партия пассажиров. И среди них небольшой парнишечка лет двенадцати.
Он едет самостоятельно, один. Смело входит в автобус. Сразу протискивается вперед. И начинает с интересом следить за действиями шофера.
Пассажир, у которого пузыри на ногах, неожиданно встает со своего места и, вежливо поклонившись ребенку, говорит:
— Садитесь, молодой товарищ.
Мальчугану, видать, не особенно хочется сидеть. Ему интересней наблюдать, как шофер вертит кругом. Однако, послушный голосу взрослого, он садится на его место.
Престарелая дама говорит:
— Лучше бы вы мне уступили, чем мальчугану, который может пятьсот километров стоя проехать и ему от этого хуже не будет.
Пассажир, уступивший место, говорит:
— Ничего не поделаешь, мамаша! Детей надо уважать и к ним надо почтительно относиться. Они нам смена.
Престарелый пассажир с портфелем говорит:
— Об этом никто не спорит. Детей надо уважать. Но и портить их не надо.
Который с пузырями говорит:
— А чем же я их порчу? Что вы на меня навалились?