Полное собрание сочинений в одной книге
Шрифт:
Посетители говорят мне:
— Не нервируйте фотографа. А то он еще хуже будет людей снимать.
Один из посетителей говорит мне:
— Уважаемый, бегите на рынок. Там фотограф «Пушкой» снимает.
Бегу на рынок. Нахожу фотографа. Тот говорит:
— Нет, я снимаю только со своей бумагой. Без бумаги лучше не являйтесь ко мне, все равно снимать не буду. А с бумагой сниму. И если у вас есть перина — тоже сниму. Ко мне тетя из Барнаула приехала — ей спать не на чем.
Я было хотел уйти,
— Давай подходи к моему магазину. Имею готовую продукцию.
Смотрю, у него на газете разложены всякие разные готовые фотографии. Их штук триста. Продавец говорит:
— Выбирай себе любую и делай с ней что хочешь. Хоть на лоб себе наклеивай. Погоди, я тебе сам подберу. Тебе как — по размеру или по сходству?
— По сходству, говорю. Только, говорю, выбирай такую, чтоб щеки были.
Тот говорит:
— Можно и со щеками. Но только они будут дороже на пять рублей. На, прими вот эту фотокарточку. Лучше ее не найти. И щеки есть, и нельзя сказать, чтоб сходство начисто отсутствовало.
Я заплатил тридцать рублей за две фотокарточки и пошел в отделение.
Сержант милиции стал лепить мою карточку. После говорит:
— Так ведь это ж баба.
— Где же, говорю, баба. Мужчина в пиджаке. Сержант говорит:
— Где же, к черту, мужчина, если у него на груди брошка.
Через эту брошку я и замечаю, что это баба.
Поглядел я на фотокарточку — вижу, действительно женщина. Маркизетовая кофточка под пиджаком. На груди брошка с пейзажем. А прическа мужская. И щеки мои.
Сержант говорит:
— Явитесь сюда с настоящими карточками. Но если вы еще раз предъявите мне женскую или детскую фотокарточку, то вряд ли отсюда выйдете, поскольку у меня мелькают подозрения, что вы хотите скрыться под чужой наружностью.
Целую неделю я провел как в тумане. Хлопотал, где бы сняться. На восьмой день, беседуя с фотографом, я почувствовал себя худо. И тогда они вынесли меня в сад и положили на траву, чтоб там меня овеял свежий воздух. Придя в себя, я пошел в отделение. Положил на стол свои первые фотокарточки без щек и сказал сержанту:
— Вот все, что я имею, товарищ начальник. И больше ничего не предвидится.
Сержант поглядел на карточки, потом на меня и говорит:
— Вот теперь ничего себе получилось. Похожи.
Я хотел сказать, что я и не переснимался вовсе. После взглянул на себя в зеркало — действительно, вижу, есть теперь некоторое сходство. Получилось.
Сержант говорит:
— И хотя на карточке вы немного более облезлый, чем на самом деле, но, говорит, я так думаю, что через год вы сравняетесь.
Я говорю:
— Я раньше сравняюсь, поскольку мне нужно еще сниматься для проездного документа, для членского билета и для посылки
Тут сержант наклеил мою фотокарточку и горячо поздравил меня с получением пропуска.
Затемнение в Ново-Анненском
О загсах у нас писали немало. Пожалуй, нет фельетониста, который не пробовал своих сил на загсовскую тему. На эту тему и с моего грешного пера сошло в свое время не менее шести фельетонов.
Понятно. Естественно. Всем желательно, чтобы немаловажные акты гражданского состояния (и в особенности бракосочетание) проходили по-человечески, хорошо. И чтобы в помещении было чистенько. И чтобы к жениху отнеслись культурно. И чтобы невеста осталась довольна происходящим.
А поскольку иной раз оного не случается, то вот и понятна та горечь, которая возникала, когда речь заходила о загсах.
Надо сказать, однако, что фельетонисты в особенности почему-то налегали на будничную обстановку в загсах, на унылый канцелярский стиль и на отсутствие торжественности при записи браков.
Конечно, некоторая торжественность тут желательна, но придумывать что-нибудь такое исключительное, по-моему, не приходится. По-моему, лишнее, если при регистрации будет греметь духовой оркестр или если невесте будут преподносить коробку конфет. Кушать конфеты и слушать музыку можно, вообще говоря, и потом.
В общем, немало горьких слов было произнесено по адресу загсов. И слова эти, как теперь выясняется, находили живейший отклик в душе тов. Ильина, инструктора рай-бюро загса Ново-Анненского района (Сталинградская область).
Ему тоже казалось, что записи совершаются слишком уж буднично, заурядно и ничего не оставляют в сердцах жениха и невесты.
И вот пришла ему простая, в сущности, мысль, — устраивать торжественные митинги перед записью. Такая простая, как мычание, мысль взволновала инструктора. Ему вдруг показалось, что именно этого и не хватает при регистрации браков.
Сам он, конечно, не посмел на свой страх и риск вводить такое начинание. Он сходил в райисполком и там тщательно проконсультировался.
В райисполкоме уважительно отнеслись к идее инструктора. Зам. предисполкома тов. Чернышев несколько даже развил идею, уточнив ее в некоторых деталях. Он сказал: такой торжественности не будет, если митинги устраивать вдвоем в полутемном загсе. Нет, уж лучше жениха и невесту подводить прямо к зданию райисполкома, и тогда в ненастную погоду я буду сам произносить речь из окна, а когда сухо, я буду влезать на грузовик с тем, чтобы, стоя, произнести то, что нужно.
Воодушевленный горячей поддержкой, инструктор Ильин вернулся в свой загс и стал хлопотать, чтобы поскорее что-нибудь было.