Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1

Мольер Жан-Батист

УРОК МУЖЬЯМ

Комедия в трех действиях

Перевод Василия Гиппиуса

ЕГО ВЫСОЧЕСТВУ ГЕРЦОГУ ОРЛЕАНСКОМУ, [72] ЕДИНСТВЕННОМУ БРАТУ КОРОЛЯ

Монсеньер!

Я предлагаю здесь вниманию Франции нечто довольно несуразное. Нет ничего более высокого и более славного, чем имя, которым я открываю эту книгу, и ничего более низкого, чем то, что она содержит. Все найдут подобное сочетание странным, а иные, пожалуй, скажут, отмечая несоответствие: не значит ли это возлагать венец из жемчуга и алмазов на глиняное изваяние или воздвигать великолепные портики и триумфальные арки у входа в жалкую

хижину? Но, монсеньер, да послужит мне оправданием то, что в сем случае я не имел выбора и что честь угодить Вашему высочеству привела меня к необходимости посвятить Вам первый труд, самолично мною издаваемый. Не подарок подношу я Вам, но плачу лишь долг мой — почтение внешними знаками не измеряется. Я осмелился посвятить Вашему высочеству безделку, ибо не мог отказаться от уплаты долга. И если я здесь не распространяюсь о прекрасных и достохвальных свойствах Вашего высочества, то лишь из справедливого опасения, что столь высокий предмет еще более явно обнаружит низкую природу моего приношения.

72

Герцог Орлеанский— брат Людовика XIV, был официальным покровителем труппы Мольера, носившей наименование «Труппы брата короля».

Я предписал себе молчание, дабы найти более приличное место для подобных красот. И в посвящении моем я притязаю лишь на то, чтобы оправдать мой поступок пред всею Францией и иметь счастье сказать Вашему высочеству, что я честь имею быть с глубочайшим почтением Вашего высочества нижайшим, покорнейшим

и преданнейшим слугою

Ж.-Б. П. МОЛЬЕР

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

СГАНАРЕЛЬ, АРИСТ [73]

братья.

ИЗАБЕЛЛА, ЛЕОНОРА

сестры.

ВАЛЕР

возлюбленный Изабеллы.

ЛИЗЕТТА

служанка Леоноры.

ЭРГАСТ

слуга Валера.

КОМИССАР.

НОТАРИУС.

Действие происходит в Париже.

73

Арист— лучший (греч.).

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Сганарель, Арист.

Сганарель.

Я очень вас прошу, оставим этот спор. Пусть каждый так живет, как жил и до сих пор. Хоть вы мне старший брат и, зная ваши лета, Я мог бы ждать от вас разумного совета, Я все же должен вам по совести сказать, Что вашим прописям не склонен я внимать, Что буду следовать лишь прихотям свободным И образ жизни мой считаю превосходным.

Арист.

Но порицают все…

Сганарель.

Безумцы вроде вас, Мой брат.

Арист.

Благодарю за отзыв без прикрас.

Сганарель.

Хотел бы я узнать всю правду без покрова: Что может порицать во мне судья суровый?

Арист.

Всегда угрюмый вид и нелюдимый нрав. Вдали от общества и от его забав Вы те же странности храните, что и прежде, Слывете варваром в сужденьях и в одежде.

Сганарель.

Да, моде следовать — так люди говорят — Носить не для себя — для света свой наряд. Но не угодно ль вам всей этой дребеденью, Любезный старший брат (затем, что по рожденью На целых двадцать лет вы старше, не таю, И стоит ли вести, не знаю, речь мою?), Так не угодно ль вам еще меня бесславить, Мне ваших щеголей в пример достойный ставить И

понуждать меня к ношенью узких шляп, Скроенных так, чтоб мозг в них немощный иззяб? Иль накладных волос, разросшихся безмерно, Чтоб утонуло в них лицо мое наверно? Камзолов куценьких — тут мода вновь скупа, — Зато воротников — до самого пупа? Огромных рукавов — таких, что в суп влезают, Иль юбок, что теперь штанами называют, Иль туфель крошечных, на каждой — лент моток, И смотришь — человек, как голубь, мохноног? Или таких штанин, громадных и раздутых, Что каждая нога в них, как рабыня в путах. И вот наряженный по-модному болван, Как перевернутый топорщится волан. Я угодил бы вам, не правда ль, в этой коже? Ведь в шутовской наряд и вы оделись тоже!

Арист.

Считаться с большинством необходимо всем. К себе внимание приковывать зачем? Все крайности претят; разумному не надо Ни пышности в словах, ни пышного наряда: Следить спокойно он, чуждаясь пустяков, За переменами в обычаях готов. Я вовсе не хочу усваивать методу Всех, кто опередить старается и моду, Кто страстью к крайностям настолько одержим, Что кровно оскорблен, коль превзойден другим. Но дурно, как бы вы ни защищали это, Упрямо избегать обыкновений света. Не проще ли в толпе глупцов сливаться с ней, Чем в одиночестве быть всех других умней?

Сганарель.

Вот это так старик! Он ловко нас морочит И черным париком прикрыть седины хочет!

Арист.

Мне странно, что мой брат желанием томим Колоть всегда глаза мне возрастом моим. Он все во мне готов бранить без снисхожденья: Бранит умеренность, бранит и развлеченья, Как будто старики должны жить не любя, Им только смерти ждать осталось для себя, Как будто мало жить в ущербе неизбежном И надо быть еще и грубым и небрежным.

Сганарель.

Ну, что бы ни было, стою на том же я, И лучшей из одежд останется моя. Потребна шляпа мне — пусть будет и не модной, — Чтоб голову прикрыть она была пригодной; Порядочный камзол — его я удлинил, Чтоб в холе и тепле желудок мой варил; Штаны, скроенные по мерке, как пристало, И обувь, чтобы в ней нога не изнывала, Как деды умные носили в свой черед. Кому не по душе, пусть спину повернет!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же, Изабелла, Леонора и Лизетта. Арист и Сганарель тихо разговаривают на авансцене. Изабелла и Лизетта их не замечают.

Леонора (Изабелле).

От укоризн его я буду вам защитой.

Лизетта (Изабелле).

Вы вечно взаперти и от людей укрыты!

Изабелла.

Таким уж создан он.

Леонора.

Как жребий ваш суров!

Лизетта (Леоноре).

Но старший брат его, по счастью, не таков. Достался вам удел, какого вы достойны; В руках разумного вы будете спокойны.

Изабелла.

Не чудо ль, что меня сегодня аргус мой Не запер на замок и не увел с собой?