Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю
Шрифт:
Среди этой россыпи большими золотыми слитками блестят караси и лини, синеватыми упругими ножами подскакивают щуки.
– Это на щербу, — сказал Шершень и стал кидать «слитки» и «ножи» в корзину. — А эту мелкую братию — в Дон.
В кузове распростали брезентовый чан и ведрами, пополам с водой, стали носить в него мелкое живое серебро…
А на берегу над камышовым костром уже висело закопченное ведерко. Один из рыбаков кидал в него еще трепыхавшихся лещей и окуней…
– По-научному это уха, а по-нашему,
Веселый рыбак Евгений Антонович Кузнецов ничуть не обижается, когда его называют Шершнем. Пожалуй, он даже доволен этим, видно, давным-давно приставшим прозвищем. Оно и шло к нему — колючий, насмешливый, обветренный. Говорят, он и надоумил вылавливать «заморных» мальков и выпускать их в Дон.
Я видел, как бережно Евгений Антонович вычерпывал из брезентового чана рыбешку, как осторожно пускал ее в чистую донскую воду. Лет пять — семь пройдет, прежде чем вырастет она и забредет в сети. Может, уже не придется поймать ее старому рыбаку. Работа трудная, а годы на пенсию тянут.
– Я не поймаю — другие поймают, а мне спасибо скажут, — угадав мои мысли, улыбнулся рыбак. — Да и в благодарности ли дело. Просто не хочется, чтобы беднела река. А рыбу кто-нибудь поймает. А раз поймает, значит, обрадуется. А если обрадуется человек — вот и хорошо, вот и дело с концом.
Фото автора. Станица Вешенская.
30 октября 1959 г.
Тяжеловес «201М» с стратосфере
Все готово. Только погода держит. Только она не подготовилась к полету. Серые облака плывут над серой взлетной полосой. Совсем недалеко бетонная дорога и небо сливаются в сплошную серую пелену. Синоптики говорят категорическое «нет», хотя и обещают улучшение.
Томительные часы ожидания. Летчики, украдкой поглядывая на часы, играют в шахматы, читают, тихо переговариваются. Штурман, наверное, в сотый раз вымеривает карту. Есть среди летчиков и веселый рассказчик. Мы, журналисты, конечно, к такому и липнем. Нас многое сейчас интересует.
Полетят сегодня семь человек. Все они тут, в комнате. Вот по телефону с конструктором самолета говорит командир корабля Борис Михайлович Степанов. От его умения, от его хладнокровия и летной мудрости сегодня многое зависит. В который раз он поднимется над землей? В войну, рассказывают, Степанов по два-три вылета в ночь делал. На знаменитом «кукурузнике» возил фашистам «гостинцы». Самолет, между прочим, был его собственный — вскладчину с друзьями купил. Сегодня он летчик-испытатель. Конструкторы доверяют ему дорогие и сложные машины.
А вот второй пилот Борис Юмашев. Рядом со Степановым он выглядит совсем молодым. Но в его биографии уже много лет
Вот сидит над картой штурман Валентин Севостьянов, вот ведущий инженер Владимир Кузовлев с помощником Александром Охрытковым. Вот уточняют детали полета бортрадист Иван Рыхлов и механик Алексей Иксанов. Если внимательно присмотреться — волнуются. Да и то сказать, никто еще, с тех пор как люди научились летать, не поднимался в небо с грузом в пятьдесят с лишним тонн. Эти семеро решили попытаться.
В окно виден самолет. Это уже прославленный «201М». Огромный. Его трудно даже с чем-нибудь сравнивать. Четыре мощных двигателя, широкие острые крылья.
Все готово к полету. Еще вчера спортивные комиссары, взвесив чугунные чушки — так называемый коммерческий груз, — поставили пломбы на грузовых отсеках. И хоть за ночь никто бы и не вздумал тронуть пудовые чушки, сегодня, соблюдая форму, комиссары проверили пломбы.
Знакомимся с таблицей «поднятия тяжестей». Вот рекорд: в сентябре прошлого года американский пилот Вилли Ховел на самолете «Боинг КС-135А» с грузом в 35 тонн сумел подняться на 2 тысячи метров. Сегодня груз — 55 с лишним тонн, высота…
– Высоту покажут приборы, — улыбаются летчики, хотя у них уже все предварительно рассчитано…
– Есть минимум погоды! — повеселевшим голосом сообщает, наконец, синоптик…
Семеро натягивают летные костюмы. Жмем им руки… Тяжелый самолет медленно уползает на самый конец взлетной полосы.
Клубы пыли и пушечный грохот над полем.
Глядим на часы -14.00. Серебристая сигара прокалывает пуховую шаль облаков и через мгновение докладывает: «Я «Стрела». Высота — две тысячи метров…»
Это та самая высота, на которой побывал американец. Еще несколько минут…
– Высота четыре тысячи…Восемь тысяч… На борту все в порядке…
По заранее разработанному маршруту самолет будет забираться возможно выше, потом сделает «площадку», то есть пять минут будет идти на рекордной высоте. Бесстрастные приборы запишут каждый «шаг» самолета.
– Я «Стрела»…Одиннадцать тысяч. Продолжаем набирать…
Одиннадцать тысяч — это уже стратосфера.
Самолету все труднее и труднее идти в гору. В эти минуты семеро смелых видят над собой темно-голубое небо и солнце. Земли не видно.
Летчики, журналисты, руководители полета прилипли к черному ящику, из которого теперь реже, чем прежде, слышится: двенадцать двести… Триста… Семьсот…
Метр за метром самолет с тяжелой ношей тянется к небу. Еще двести метров. Наконец:
– Я «Стрела». Высота тринадцать тысяч. Делаю «площадку»…
Пять минут напряженного молчания. Пять минут неизвестности. А потом опять знакомый голос прорывается сквозь шумы и трески эфира:
– На борту все в порядке…
– Сердечно поздравляю с успехом!