Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
* № 128 (рук. № 89. T. II, ч. 4, гл. VIII—XIII).
Граф Илья Андреевич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами, и, не имея больше надежды получить место, остался на зиму в деревне. Но дела всё не поправлялись, часто Наташа и Nicolas видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слыхали толки о продаже богатого родового московского дома и подмосковной. Лучшие знакомые, соседи уехали в Москву, без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и жизнь отрадненская велась тише, чем в прежние года, и от этого еще приятнее. Огромный дом и флигеля всё таки были полны, за стол всё таки садилось больше двадцати человек, но всё это были свои, обжившиеся в доме, почти члены семейства. Такими были музыкант Димлер с женой, Иогель с семейством, барышня Белова, жившая в доме, и еще другие. Не было приезда, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Nicolas, охота, те же пятьдесят лошадей и пятнадцать кучеров на конюшне, тот же сказочник слепой рассказывал на ночь графине сказки, те же два шута в золотых бахромах приходили к столу и чаю и получали полоскательные чашки с чаем, с сухарем и так же говорили свои заученные, мнимо смешные речи, которым из снисходительности улыбались господа. Те же учителя и гувернеры для Пети, те же дорогие друг другу подарки в имянины и торжественные на весь уезд обеды. Те же графские висты и бостоны, в которых он, распуская веером всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни объигрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреевича, как на самую выгодную аренду. Берг настоятельно и холодно, учтиво, с каждой почтой писал, что они находятся в затруднении и что нужно получить все деньги по векселю. Граф, как в огромных тенетах,
3498
Зачеркнуто:Ахр[асимова]
3499
Зач.:хоть и чудач[ки] М[арьи] Д[митриевны]
3500
Зач.: <М. Д.> матери
3501
Зач.:М. Д.
— Нет, ты меня не понял, — говорила она, не зная, что сказать и как оправдаться.
— Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, — сказал Nicolas, но графиня, хотя и верила ему, чувствовала, что весь план ее рушился.
«Да может быть я и люблю бедную девушку», говорил сам себе Nicolas и с этого дня, хотя он прежде был совершенно равнодушен к Соне, стал более и более сближаться с ней.
«Жертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных», говорил он сам себе, «но чувству своему я не могу приказывать, коли я полюблю ее».
После охоты начались длинные зимние вечера, но Nicolas, Наташе и Соне было не скучно. Кроме волкобоен для Nicolas, для них всех: троек, катанья, горы, затем театров, музыки, дружеской болтовни, громкие чтения (они прочли «Corinne» и «Nouvelle H'elo"ise») счастливо и вполне занимали их время.
Nicolas сидел по утрам в своем накуренном кабинете с трубкой и книгой, хотя ему и нечего было делать отдельно, но так, потому что он был мущина. И барышни с уважением нюхали этот запах табаку и судили об его этой отдельной, мужской жизни, во время которой он либо читал, либо куря лежал и думал, то о будущей женитьбе, то о прошедшем службы, то о Карае и его будущих щенках и гривастой лошади, то о Матреше, сенной девушке, то о том, что Милка всё таки косолапа. Но зато тем веселее была их жизнь вместе, когда он к ним присоединялся и особенно когда за фортепьянами или просто в диванной с гитарой они засиживались за полночь [3502] за такими разговорами, которые для них одних имели смысл. Обыкновенно у Наташи каждый день бывала какая-нибудь новая поговорка или шуточка, которой нельзя было не смеяться, то «'ech[appement] `a cilyndre», [3503] то «остров Мадагаскар», которые она говорила с особенным чувством. Потом, [3504] когда расходились, она вскакивала на спину Nicolas и требовала, что[бы] он так нес ее наверх спать, и там задерживала его, сближая его с Соней и радостно сощуренными, сонными глазками изредка поглядывая на их любовное шушуканье. [3505]
3502
Зачеркнуто:переливая из пустого в порожнее
3503
[ходовой цилиндр]
3504
Зач.:она засыпала вдруг
3505
На полях:Люди не сердятся
Так они раз читали б. А. [?] Наташе не понравилось, но С[оня] прос[лезилась] и Nicolas тоже. Тут они играли и пели неожиданно урывка[ми] и хором.
Уголок поэтический. Д[имлер] сухой немец расчувствовался. Соня чувствовала так, что Nicolas чувств[ует] ее верность. Ил[агина] предлож[ение], «как он смеет!»
————
Пришли святки. Кроме парадной обедни, на которой в первый раз пела Наташа с Nicolas, дьячком и охотниками разученные духовные песни, торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, ничего особенного, ознаменовывающего святки не было. Так прошел тихо и грустно первый, второй и третий день праздников. А в воздухе, в солнце, в рожественском, безветренном, двадцатиградусном морозе, в холодном лунном свете, в блестках снега, в пустоте передней и девичьей, из которых отпрашивались погулять и, запыхавшись и принося мороз, красные прибегали из дворни, во всем этом было то поэтическое требование ознаменования праздника, которое делает грустным тишину во время праздников.
После обеда Nicolas, ездивший утром к соседям, вздремнул в диванной. Соня вошла и вышла на ципочках. Свечей не подавали, и в комнату отчетливо ложились тени и лунный свет рам. Наташа пела, после обеда посидела с задремывавшим папенькой, потом пошла ходить по дому. В девичьей [3506] никого не было, кроме старух. Она подсела к ним и выслушала историю о гаданьи и о том, как в баню подъехал суженый и при крике петуха рассыпался, потом пошла к Димлерам в комнату. Музыкант с очками на носу читал что-то перед свечкой, жена шила. Только что они подвинули ей стул и выразили удовольствие ее видеть, она встала и ушла, внушительно проговорив: [3507] «остров Мадагаскар, остров Мадагаскар» [3508] Димлеры не обиделись. Никто не обижался на Наташу. Потом она пошла в переднюю и послала одного лакея за петухом, другого за овсом, третьего за мелом, но как только они принесли ей это всё, она сказала, что не надо, и велела отнести. И лакеи, даже старики почтенные, с которыми старый граф обращался осторожно, никогда не сердились на Наташу, несмотря на то, что Наташа беспрестанно помыкала ими, мучала посылками, как будто пробуя, «что рассердится, надуется он на меня? Достанет у него духа». [3509] Горничная
3506
Зачеркнуто:она проехалась верхом на нянюшке, но, не доехав до половины дороги, спрыгнула, скучно было.
3507
Зач.:Сидней Лабордам, Сидней Лабордам.
3508
На полях:Наташа сидит одна, перебирает свои вещицы — всё воспоминания и горюет о том, что она стареется
3509
Зач.:но действительно ни у кого недоставало духа
Во второй, редакции после слов:Достанет у него духа.
Теперь все трое побежали приготавливать все для гадания с петухом с таким оживлением, как будто это гадание им самим должно было доставить большое удовольствие.
<Наташина горничная Дуняша ни минуты не имела покоя от своей барышни. Наташа ежеминутно требовала от нее то того, то другого, вскакивала ей на спину и ездила верхом, учила ее танцовать вальс, когда Дуняше надо было гладить, будила ее ночью для малейших пустяков, смеялась над ней, но несмотря на то Дуняша не могла жить без своей барышни, отложила свою сватьбу с охотником Петром до сватьбы барышни и, раз заболев и прожив неделю на дворне без барышни, пришла служить ей еще слабая и больная.>
Из передней Наташа вернулась в гостиную. Графиня сидела за круглым столом и раскладывала пасьянс.
Наташа смешала карты матери, настолько рассердила ее, что сейчас же заставила ее засмеяться и простить себя, поцеловала ее в душку и пошла в буфет велеть подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
— Уж эта барышня, — сказал Фока, унося самовар, не в силах и не желая рассердиться. [3510] Наташа засмеялась, глядя в глаза Фоке, и за этот-то смех никто не сердился на нее.
— Настасья Иваныч, что от меня родится? — спросила она проходя у шута.
— От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, — отвечал шут. Наташа спросила только у шута, но не слушала его ответа, она редко смеялась шуту и не любила говорить с ним. Как будто обойдя свое царство и испытав свою власть и убедившись, что все покорны, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол и стала в басу перебирать струны, выделывая фразу, которую она запомнила из одной оперы. Для посторонних слушателей на гитаре у нее выходило «ту-ить, ту-ить», не имевшее никакого смысла, но в ее воображении из-за этого «ту-ить» воскресал целый ряд воспоминаний [3511] Она сидела в уголке и, с серьезной улыбкой устремив глаза, слушала себя и вспоминала — всё вспоминала. Она находилась в состоянии воспоминания. Сначала звуки этой толстой струны напоминали ей целый ряд впечатлений из прошлого, но когда она перевспоминала всё из того времени, ей нечего было вспоминать, но всё таки хотелось находиться в этом полугрустном состоянии воспоминания. И вдруг ей представилось, что она вспоминает настоящее, что то, что она сидит теперь с гитарой в углу, и в щель буфетной двери падает свет, что это было, и еще прежде было, и было, что она вспоминала, что это было. Соня зачем-то прошла в буфет, в конец залы. И это было точь в точь так же.
3510
Зачеркнуто:— Цыц, — закричала на него Наташа и замахнулась на него так, что он, держа в руках самовар, моргнул.
3511
Зач.:розового атласного платья, Бориса и еще многого, многого.
— Соня, что это? — крикнула Наташа, делая свое «ту-ить, ту-ить» на толстой струне. Соня подошла и прислушалась.
— Не знаю, — сказала она, как всегда робея перед теми странными разговорами, которые бывали между Nicolas и Наташей о разных бессмысленных тонкостях, которых она, Соня, не понимала. А ей особенно больно это было перед Nicolas, который, она видела, особенно ценил эти непонятные разговоры.
— Не знаю, — сказала она, [3512] — буря! — сказала она, робко угадывая, боясь ошибиться. Соня всегда, когда заходили такие разговоры, испытывала совсем особенное от Nicolas и Наташи поэтическое удовольствие. Она не понимала, в чем они находят удовольствие и в этих разговорах и в музыке, но она чувствовала и верила, что тут совершается что-то хорошее, и с любимым Nicolas Соня [3513] старалась усвоить себе это отражение. «Ну вот точно так робко она улыбнулась тогда, когда это уж было», — подумала Наташа, «и точно так же...».
3512
Зачеркнуто:робея — из «Девы Дуная».
3513
В рукописи описка:Наташа
— Нет, это хор, разве не слышишь: «ту-ить», «ту-ить»? — и Наташа допела, чтобы дать понять.
— Ты куда ходила? — спросила Наташа.
— Воду в рюмку переменить, я срисовываю узор мамаше. — Соня всегда бывала занята.
— A Nicolas где?
— Спит, кажется, в диванной.
— Поди, разбуди его, — сказала Наташа. — Я сейчас приду. [3514]
Она посидела, подумала, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, что не разрешила его: «Ах поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет. А главное: я стареюсь, вот что. Уж того, что теперь есть во мне...» <Она> встала, бросила гитару и пошла в гостиную.
3514
Зач.:и она всё делала «ту-ить, «ту-ить» и всё вспоминала. Она вспоминала, как детьми целовались Nicolas с Соней, подумала, как теперь он непременно поцелует ее руку.
Все домашние сидели уж за чайным столом; из гостей был дядюшка. Люди стояли вокруг стола. Наташа вошла и остановилась.
— А, вот она,— сказал Илья Андреевич. Наташа оглядывалась кругом.
— Что тебе надо? — спросила мать.
— Мужа надо. Дайте мне мужа, мама, дайте мне мужа, — закричала она своим грудным голосом, сквозь чуть заметную улыбку, точно таким голосом, каким она за обедом ребенком требовала пирожного. В первую секунду все были озадачены, испуганы этими словами, но сомнение продолжалось только одну секунду. Это было смешно, и все, даже лакеи и шут Настасья Иваныч, рассмеялись. Наташа знала и злоупотребляла даже тем, что она знала, что не от того она будет мила и приятна, что она то или другое сделает, но что всё будет мило, как только она, что бы то ни было сделает или скажет.
— Мама, дайте мне мужа. Мужа, — повторила [она], — у всех мужья, а у меня нет.
— Матушка, только выбери. [3515]
Наташа <не ответила>, она поцеловала отца в плешь.
— Нет, не надо, папа. — Она присела к столу (она никогда не пила чай и не понимала, зачем это притворяются, что любят чай) и поговорила рассудительно и просто с отцом и дядюшкой, но скоро ушла в диванную, в любимый их с Nicolas уголок, в котором всегда начинались задушевные разговоры, принесла брату трубку и чай и уселась с ним. [3516]
3515
Зачеркнуто:За чаем зашел разговор о том, что накануне было получено письмо, извещавшее графиню о печальном для нее известии: о женитьбе Бориса на Жюли Ахрасимовой.
— Что же ты упустила Бориса, женишек славный был, — сказал граф.
3516
Зач.:— А помнишь, — начала она, она всё находилась в состоянии вспоминания, — арапа в кабинете? Помнишь, когда мы совсем маленькие были?
Nicolas обрадовался, как старому другу, воспоминанию этого арапа.
— Как же.
— Nicolas, мне скучно, — сказала она, садясь подле него.
— Отчего же тебе скучно? — сказал