Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным
Шрифт:
С парнем, убившим дятла, мы расстались друзьями. Мы не раз еще встретимся. Думаю, это был его последний дятел. Но сколько таких парней с ружьями! Выстрелы гремят в любое время года — есть ли охота, нет ли охоты. Бьют уток в гнезде, бьют зайцев из-под фар, бьют дятлов, бьют дроздов, синиц.
Человек с ружьем становится нашим врагом. Нет, мы не за слезливое вегетарианство!
Охота всегда была и будет большой радостью для человека. Но настоящий охотник — это в первую очередь любитель природы, а не истребитель всего живого. У нас же сотни тысяч людей берут в руки ружье, чтобы позабавиться. От этой
Недостаток воспитания — вот первое, что порождает любителей стрельбы в дятлов. Тут есть над чем подумать школе, родителям, газетам, законодательству и, конечно, комсомолу.
Браконьерский «трофей».
Хорошее дело затеяли было в Воронежской области коротоякские комсомольцы. «Зеленый патруль» ловил порубщиков леса, отбирал сети у речных браконьеров. Весной прошлого года райком решил взять под контроль и ружья. Готовился слет молодых охотников.
Но ушел из райкома энтузиаст охраны природы Василий Коньков, а новый секретарь не понял важности дела. Распался «зеленый патруль»…
А ведь какую пользу принес бы «патруль» в любом районе! Дело не только в том, чтобы ловить браконьеров. Собрать в районе всех молодых охотников, рассказать им, во что обходится природе всякий ненужный выстрел, рассказать парням о родном крае, о правилах охоты. Это доступно любому патрулю, любому райкому.
Перед молодежью с удовольствием выступят краеведы, бывалые следопыты, любители природы. На слете можно организовать интересные соревнования стрелков и следопытов. Только общими силами воспитателей, комсомола и всей общественности можно прекратить губительную стрельбу, взять под контроль «беспризорные» ружья.
Два слова о самих ружьях. Они у нас сравнительно дешевы, они продаются во всех магазинах и маленьких лавчонках, даже в таких местах, где охотиться давно уже не на кого.
В прошлом году было принято решение: продавать ружья только по охотничьим билетам и требованиям организаций. На Украине и в некоторых других республиках послушались. А вот в Российской Федерации не выполняют этого решения.
Несколько дней назад я побывал в Министерстве торговли республики.
— Не можем выполнять!
— Почему же?
— А вот поглядите. Каждый год пишем бумагу в Госплан: «Сократите производство ружей! Затовариваются. Столько навыпускали — покупать некому…» Но Госплан по-прежнему планирует двум нашим заводам, Ижевскому и Тульскому, большую шестизначную цифру.
Ружья рекламируются на плакатах, на спичечных коробках, продаются везде, чуть ли не в керосиновых лавках. Разумно ли это? За последние десять лет продано огромное количество ружей. На учет из них взята малая часть. По Российской Федерации зарегистрировано всего только семьсот пятьдесят тысяч. Остальные несколько миллионов — «беспризорные» ружья. Несколько миллионов! По выстрелу в год и то… А если по десять выстрелов. Бедные луга и рощи!
Не разумно ли перевести хотя бы четверть, а то и половину «ружейных
«Мы возмущены, — пишут матросы Кинщак и Мамонов с танкера «Ненец». — Наш капитан Бояринцев Е. М. остановил танкер и дал команду стрелять по медведю на льдине. Десяток ружей палили… Медведь остался лежать, а танкер пошел дальше…»
Есть строгий закон — не убивать ставших редкостью белых медведей. Капитан Бояринцев знал об этом законе. И все-таки распорядился стрелять. Зачем? Медведь напал на танкер?
У команды вышла провизия? Ни то, ни другое. На танкере были ружья, а капитан оказался человеком невоспитанным. Стреляли просто так, лишь бы стрельнуть…
Есть и еще один тип человека с ружьем. О нем разговор особый. Этот вооружен не ржавой берданкой. У него безотказный винчестер или новейшая двустволка. Он отлично знает повадки зверя и птицы, знает, когда их легче убить. На добычу он выходит с оглядкой, а застигнутый на месте — нередко оборачивает ружье в сторону человека.
Недавно все газеты облетело известие: браконьеры, свившие гнездо на Волжской ГЭС, объявили открытую войну рыбоохране. Глухой ночью они протаранили лодку и начали топить людей…
С Байкала идут сигналы: «У браконьеров начался сезон». В устья рек на нерест пошел омуль. Рыбаки свернули сети, а браконьеры не спят ночей…
В редакции гора писем со всех концов страны. Перечитываешь эти письма, и перед глазами встает мерзкое мурло тунеядца с ружьем. Это он в астраханских плавнях, крадучись, ведет лодку, доверху наполненную битыми утками. Он подкараулил и свалил выстрелом лосиху с теленком. Он, раздобыв где-то взрывчатку, глушит рыбу в донских озерах.
Мы ждали осенней охоты, ждали, когда окрепнет пернатая дичь. Он не ждал этой поры. Весною он забирал яйца из гнезд. Летом он бил неокрепших птенцов. В день объявления охоты он провожал нас с ухмылкой: «Ни пуха вам ни пера», а сам подсчитывал базарную выручку. Там, где прошел этот разбойник, к осени действительно не было ни пуха ни пера.
Невероятно, но в Ленинграде, в городе, где проходят пушные аукционы, образовался «черный аукцион». На базаре из-под полы вам предложат шкурку соболя, выдры, куницы, бобра… Бобра! Уже много лет мы бережем некогда почти истребленного зверя. Не жалея денег, расселяем бобра и, кажется, не напрасно — в шестьдесят первом году запланирован первый отстрел зверей. Первые шкурки пойдут на продажу. А хищники посмеиваются: «Ждите, ждите», — и предлагают: «Шкурка бобра! Две тыщи за штуку…»
Нет нужды приводить новые факты разнузданного грабежа природы. Их много. Их приносят бессчетные письма читателей, ими пестрят страницы газет. Кипы актов и докладных записок о браконьерстве лежат в «Главохоте».
Как же мы боремся с этой разновидностью тунеядства, с беззастенчивым разграблением наших природных богатств? Из рук вон плохо боремся! Обыватель обходит браконьера: «Зачем вмешиваться? Не мое стреляет». Вот если б курицу на дворе убили, тогда обыватель возвысил бы голос. А река, лес… «На наш век хватит…» На эту философию и опирается хищник.