Полное собрание сочинений. Том 2. С Юрием Гагариным
Шрифт:
Иван сбросил шинель, повесил рядом с отцовской.
На деревенской улице вспыхнули огоньки: «Иван вернулся!» Изба наполнилась людьми.
Младший брат Колька снял со стены застекленную рамку, красным карандашом зачеркнул в выписке из Указа слово ПОСМЕРТНО.
…Через три месяца позвонили из районного военкомата: «Назарова срочно в Оренбург вызывают…»
Длинная лестница с мягким ковром. Тяжелые двери. Молоденький адъютант у дверей.
— Герой Советского Союза младший лейтенант Назаров, вас ждет генерал Субботин, — и щелкнул зеркальными
Генерал обнял, расцеловал. Долго прокалывал гимнастерку.
— Носи, сынок. Заслужил…
Позвали в район:
— Ну, Герой, на какую работу?
— Я тракторист, на земле вырастал.
Два года работал землеустроителем. Летом ничего, а зимой — бумаги, чертежи. Заскучал.
Тут младший брат Колька подкатился:
— Давай на завод к нам. Я уже говорил с директором.
Кому не хочется иметь на заводе Героя! Директор жал руку. Сразу распорядился насчет квартиры. Семья Назаровых — сам, жена, трое детей — переехала в Медногорск.
Работал слесарем, моторы налаживал. Все хорошо: зарплата, квартира, садик для ребятишек, кино рядом, в заводском дворе на видном месте портрет… Затосковал! Придет с работы, начнет заряжать патроны. Целый вечер сидит, мерит порох, дробь. Возьмет «тулку», смахнет пыль со стволов. Особенно волновали деревенские письма. Нельзя сказать, чтобы в письмах были веселые новости. Известно, какие новости шли из деревни в пятьдесят третьем. Иван вздыхал, клал письма за отцовский портрет на стене.
Проходила неделя — опять доставал, читал вслух, сам садился писать. Так целый год. Однажды сказал:
— Вера, а, может, туда, на трактор?..
Вере не хотелось ехать из города. Были и слезы, и уговоры. Победила старая мудрость: куда иголка, туда и нитка…
Осесть решили в деревне Московка. Место для глаз подходящее — лесок, низина. Работа — рук не жалей: огромный клин нетронутой целины. Опять же старая Бискужа рядом.
Пришел в правление:
— Возьмете?
— Возьмем. Да по душе ль придется? Дела в колхозе не шибко…
— Не убегу.
Занял денег. Начал хату ладить. Хорошо хату ладить, если руки держат и топор, и рубанок. Если сам и токарь, и плотник, и маляр, и печник.
И все-таки нелегкое дело строить хату на чистом месте, если за стол садишься сам-пят…
«Зато душа спокойна. Чувствую: тут мне место определила судьба. У этой речки, на этом поле. Отними — не будет счастья у Ивана Назарова. Весною — пахота. Потом трактор плывет по желтому морю. Пшеница у нас высокая. Несут мои девчонки обед — головенок не видно в пшенице… Теперь пятеро ребятишек. Четыре дочери и сын Сергей. На трактор залезает свободно, а рычаги повернуть — маловато пока силенок…
Осенью на бульдозер сажусь. Чистим дороги. Насыпали плотину. Сено возим. Одним словом, деревенские трудодни. Денек свободный выпадает — двустволку беру и опять к той же речке, на то же поле…»
* * *
Вечером мы сидим в доме у Ивана Михайловича. Пыхтит чайник. Четыре сестры собираются в школу на елку. Вера Еремеевна пришивает
— Услышал — из Москвы гости. Зашел для вежливости…
Разговор о людях, о кормах, о новостях, о плате на трудодни, о том, что и в Московке электричество будет.
— На съезде не пришлось быть?.. Да, большой замах берем… Иван Михалыч?.. Ивану Михалычу можно было бы и теперь орден дать — заслужил. Да вот беда — не дают нашему колхозу пока орденов. Не за что пока…
Из морозного пара в дверях вырастают сосед Ивана Михайловича и сменщик на тракторе Коля Попков. Смущаясь гостей, он манит пальцем хозяина дома на кухню:
— Шатун угробили… А черт их знает как. Масло, наверно, замерзло. Я ж говорил: не надо трактор давать…
— Ничего, сварим шатун. Садись чай пить…
Председатель, посидев с полчаса, извиняется:
— Я пойду. Обещал директору поздравить ребят у елки. Заходите в правление.
Пьем чай. В окно виден месяц, копны сена под снегом. Потом за стеклом появляются четыре глаза и два расплюснутых носа. Это любопытные соседские ребятишки — не каждый же день из Москвы гости бывают.
Пыхтит на плите чайник. Разговор о войне, о колхозных делах, о коммунизме.
— Конечно, наш колхоз не первым к нему придет. Но если уж взялись, так надо, чтоб каждый… Сережа, открой дверь ребятам, а то застынут возле окошка.
Любопытные ребятишки чинно садятся на лавку, грызут сахар. Сережка вскакивает к отцу на колени.
Качается лампа под потолком. Светлый зайчик отцовской Звезды бегает по щеке у Сережки…
* * *
А теперь эпилог этой маленькой повести о судьбе человека. Из города Жагаре спрашивают: «Как быть с монументом?»
Монумент над могилой останется. Переменится только надпись. Может быть, надпись будет такой: «Здесь лежит Неизвестный Герой, стоявший насмерть в боях за Литву». В Жагаре похоронен один из тех, кто рядом с Иваном Назаровым лежал у дороги, где хотели прорваться «тигры» в сорок четвертом. Фамилия? Трудно сказать. Их было двадцать друзей у Ивана Назарова. Будем называть его Неизвестным Героем.
Будем приносить цветы ему с наших полей.
Фото автора. 17,18 января 1962 г.
Редактор Андрей Дятлов
Редактор-составительДмитрий Песков
Дизайн-макет Александр Кулаков
Корректор Людмила Тавушева