Полное собрание сочинений. Том 20. Золотые закаты
Шрифт:
Ну а животные и растения, как высоко они поднимаются? Тот нам родственный мир, не озабоченный ни мыслью о Боге, ни спортивными достижениями, на горных этажах размещается в соответствии с температурой, влажностью, характером почвы и силой ветра. Эти условия определяют каждому свое место.
Край жизни. Альпинистов сюда сопровождают лишь вороны.
Ламы —
Кто поднимался в горы с подножия, видел плодоносящие заросли в самом низу. Повыше лес станет лиственным, как в средних широтах, к зиме пожелтевший наряд свой он сбрасывает. А выше — лес хвойный. Пролетая в Саянах к жилищу Лыковых, я всегда вижу эту границу. За хвойным лесом следует смесь — пестрота деревьев и луговин, а выше — сплошные луга. (Закономерность распространения жизни по высоте изучали в первую очередь в Альпах, поэтому всюду луга в горах называют альпийскими.) За ними выше — лишь травка между камнями, потом лишь голые камни, а выше — камни, покрытые снегом. Жизнь практически тут кончается — никаких тебе эдельвейсов, никакой даже низкорослой, стойкой к ветрам и морозам березки.
Смена растительных зон на земле — от пустынь, степей, лесостепи к широколиственным, а потом к хвойным лесам, к тундре и арктическим льдам — занимает сотни или даже тысячи километров. В горах же смена перечисленных зон (поясов) растительности происходит быстро — через сотни метров! В течение дня или двух можно побывать в субтропиках и приблизиться к «Арктике». (Важно заметить: эта «лестница жизни» неодинакова для гор экватора или, например, для Альп, Кавказа, Алтая, Саян, Памира, где высотные пояса-зоны обозначены очень четко.)
А мир животных привязан к миру растительному и вместе с ним также к температурам, давлению атмосферы, убывающей «густоте» воздуха. Лося вы встретите в самом низу у пойменной речки. (Пролетая в тупик к Агафье, я видел лосей всегда на одной высоте.) Кабаны тоже внизу. Олени поднимаются выше, их часто видишь на границе леса и альпийских лугов.
Хищники — волки, лисы, шакалы, рыси — тоже держатся в этой зоне, не поднимаясь туда, где холодно, ветрено и пустынно. Эти звери, имея места излюбленные, могут, однако, мигрировать по сезонам, спускаясь зимою в нижние горизонты, где потеплее и посытнее, и поднимаясь летом за прохладою кверху. Но тоже где как. В Саянах в июне — июле видишь медвежьи свадьбы в лугах, чуть ниже каменных осыпей. А на Камчатке в это же время медведи спускаются в самый низ к рекам — рыба идет!
В Африке в поисках прохлады и сочной еды слоны поднимаются ввысь (и довольно легко!) до двух километров. Но эти перемены мест совершаются в поясах «жизненного комфорта». А животные, обитающие выше, приспособлены к жизни очень суровой. Например, у крошки колибри, собирающей нектар с цветов в верховьях реки Амазонки, температура тела ночью падает почти наполовину. Лягушки в тех же местах окрашены в черный цвет, чтобы скорее согреться с восходом солнца. Некоторые ящерицы в горах приспособились
Но есть наверху и такие, что даже в морозное и ветреное время не засыпают и не спускаются к спасительному теплу. В первую очередь это горные козлы и бараны, пищевое довольствие которых — сухие редкие травы в камнях. В азиатских горах привязан к ним хищник — снежный леопард ирбис. Он тоже держится выше лесного относительно теплого пояса.
И есть в горах благодетели человека, помогающие ему существовать у самой границы возможного. В Южной Америке это безгорбые верблюды альпака и ламы, а в азиатских горах — знаменитые яки. И те и другие сохранили дикие формы жизни, но, став домашними, служат людям.
В цепочке: олень — для севера, лошадь — для средних широт, слон — для джунглей, верблюд — для пустыни, ослик — для жарких предгорий, як служит человеку в горах с такой же отдачей, как северянам служит олень.
Во-первых, як — это транспорт. Стокилограммовый груз и двух ребятишек между тюков и мешков несет это медлительное, похожее на корову животное. Длинная шерсть яка — это кошма, теплая одежда, чулки, веревки и всякие покрывала, защищающие от стужи. Мясо яка — главная пища зимой. Кожа идет на обувку, некоторые внутренности — на лекарства. И молоко!
Дает его ячка немного — всего один литр в сутки, но оно настолько жирное, что прямо из него сбивается масло, варится сыр. Даже навоз — «лепешки» яков на высоте выше более пяти тысяч метров, где нет ни единой веточки, — драгоценность, топливо для костра и жилища. При всем этом як не требует сена зимой, сам находит в снегу щетинку скудных высохших трав.
В природе есть дикие яки. Никто не знает, сколько их сохранилось. Одомашненных яков в Азии больше двенадцати миллионов. Это самое крупное из млекопитающих, способное жить в почти безжизненной обстановке.
Теперь мысленно пробежим взглядом горы от подножий, где жизнь замешена очень густо, до мест, где леса исчезают и все живое уже начинает специализироваться, приспосабливаться к высотам. Выше альпийских лугов все живое уже можно считать по пальцам.
Кто же забирается выше яков, козлов и баранов? Практически только птицы: в Америке — кондоры, в Азии — грифы, бородачи. С высоты они осматривают огромные пространства, зорким глазом замечают поживу — погибших и падших животных.
За альпинистами в зону снежных вершин поднимаются вороны. Но этим спутникам верхолазы не очень рады — ворон норовит похозяйничать в лагере, где все на счету, на пределе, да и промысел птицы в этих местах зловещий.
Ногами выше человека в горах не поднимается никто, а вот на крыльях снежные Гималаи пересекают гуси. Другие птицы в миграциях с юга на север и обратно на юг знают проходы, где можно перевалить горы на доступной им высоте. Гуси же летят в Индию из Сибири над вершинами Гималаев — девять-десять тысяч метров! Мороз им ничто, лишь бы не попасть в шторм. В заповеднике Бхаратпур я видел стаю таких гусей. Они плескались и радостно гоготали, празднуя окончание путешествия из Сибири над снежными пиками.