Полное собрание сочинений. Том 21. Мир на ладони
Шрифт:
Потеря крови, однако, не главная беда, приносимая кровососами. Некоторые клещи разносят опаснейшие болезни, в том числе открытую в 30-х годах и названную клещевым энцефалитом.
В 1958 году в поездке по туркменским полупустыням я встретил противочумную экспедицию и задержался в полевом ее лагере. Экспедицией руководил замечательный человек — Евгений Николаевич Павловский, генерал, академик, всемирно известный ученый-паразитолог. Это был уже седой, высокого роста человек, одетый в солдатскую гимнастерку, неприхотливый в полевой жизни и простой, несмотря на известность и многочисленные награды.
У вечернего костра говорили о многом и дошли наконец до энцефалита, о котором я слышал,
И Евгений Николаевич рассказал.
В середине 30-х годов из Сибири стали приходить тревожные вести. Геологи, топографы, геодезисты, строители новых городов и поселков повально заболевали таинственной хворью, приводившей к параличу, потере памяти, равновесия и часто — к смерти. Случалось, в тайге погибали целые отряды исследователей. Вертолетов и радиостанций в то время не было, вести с места работ приходили, когда таинственная болезнь свалила с ног весь отряд.
В 1937 году на Дальний Восток была срочно отправлена экспедиция ученых, перед которой стоял серьезный вопрос: выявить причину заболевания и найти способ лечения. Руководил экспедицией Евгений Николаевич Павловский.
Выяснилось: местным жителям болезнь была известна под названием «таежная хворь», но сильно от нее они не страдали, и жестоких последствий не наблюдалось. Опытные паразитологи догадывались, что местное население получало естественную прививку против болезни и становилось к ней маловосприимчивым, тогда как пришлых в таежные дебри болезнь буквально валила с ног, делала инвалидами. Ясно было: болезнь распространялась кровососущими организмами, но в тайге их десятки. Кто конкретно виновен? С риском для жизни (несколько ученых экспедиции, заболев, умерли) после кропотливых исследований распространитель болезни был выявлен. Им оказался клещ (три вида клещей), названный энцефалитным. Это он переносит вирусы страшной болезни.
И сами клещи, и мельчайшие представители живой материи вирусы — существа древнейшие.
Клещ собственной персоной.
Вирусы люди сумели обнаружить и разглядеть лишь в этом столетии, клещи же были известны давно. Аристотель полагал, что «клещи зарождаются из ползучего пырея». Сегодня мы знаем: как все животные, клещи развиваются из яичек, отложенных самкой. Но для этого ей непременно надо напиться чьей-нибудь крови. Есть клещи «стационарные», живущие в птичьих гнездах, в норах мелких животных. Но немало кровососов и странствующих. Причем сами они пассивны — на большие расстояния передвигаться не могут, но в качестве «пассажиров» на чьем-нибудь теле расселяются хорошо.
Жертву свою — мелких и крупных животных, а также людей — клещи поджидают в лесу, на вырубках, у звериных троп и таежных дорожек.
Малейшего прикосновенья достаточно, чтобы клещ, сидящий на конце ветки куста или сухой траве, вцепился во что-нибудь движущееся. Путешествуя, он непрерывно дня три пьет кровь и потом отваливается. Вирус болезни передается яичкам самки, и новорожденный клещ несет ее дальше, заражая всех, чьей крови отведал.
Зимуют кровососы в лесной ветоши и в трещинах почвы. И как только сходят снега, они, голодные, ищут жертву. «Пройдешь по таежной тропе километра два-три и находишь на себе сотню, а то и больше клещей», — рассказывал Евгений Николаевич. Середина весны — наиболее опасное время зараженья энцефалитом.
Но весь ли пояс южной части тайги опасен?
Оказалось, нет. Болезнь, как установил в своих
Сегодня болезнь изучена. Но из-за вирусного ее происхождения с трудом поддается лечению. Главное — профилактика. Родина клещевого энцефалита — Сибирь. Именно там больше всего очагов болезнетворного вируса. Поэтому, собираясь в тайгу, месяца за два надо сделать прививку против болезни. Она не гарантирует от заболевания, но предупреждает драматические последствия.
Заразиться энцефалитом можно двумя путями: через молоко, в котором, как и в крови, концентрируются болезнетворные вирусы, и от укуса клещей. Профилактика: молоко кипятить!
Что касается клещей, то практика жизни научила кропотливой, но, увы, необходимой борьбе с кровососами. В тайге надо носить одежду, предупреждающую проникновение клещей к телу (всем известные куртки-«энцефалитки»). Но этого мало. Необходимо раз, а то и два раза в день, раздевшись, осматривать тело и все детали одежды — нет ли на них клещей. Так мы с друзьями поступали, навещая староверов Лыковых по весне.
Важно заметить, Лыковы, прожившие всю жизнь в тайге, не имеют о болезни понятия, хотя, конечно, клещи их кусали несчетно раз — в месте, где они обитали (юг Красноярского края), как раз находится очаг энцефалита.
Дикие животные тайги, имея в крови вирус болезни, от него не страдают. За долгую эволюцию адаптировались, как адаптировались дикие африканские животные к болезни, переносимой мухой цеце.
При широком взгляде на жизнь можно предположить, что вирус энцефалита играет, как пишут, «роль сторожевого пса» — своих соседей в сложившихся хитросплетениях жизни он лишь тревожит, но несет смерть всему пришлому. И можно еще раз сказать: у природы нет пасынков, все у нее — любимые чада. Клещи и вирусы тоже.
Фото из архива В. Пескова. 23 июля 1999 г.
Водой не разлить
(Окно в природу)
Рассмотрим сначала снимок. Почти человеческая картина. Слоненок-подросток отлучился из стада и вернулся с приятелем… с бегемотом.
Смущен слоненок. Скромно потупившись, стоит (сидит?) молодой бегемот. И взволнованно распустило уши семейство слонов. «Это же надо — бегемота привел!» — как бы выговаривает мамаша. А виновникам ситуации хоть бы что. «Дружим. И вот привел…»
Есть у меня и другие не менее интересные снимки. Зебра дружески задирает молодого слона — дергает его за хвост. Слон, тоже играясь, бьет хоботом зебру по боку, а зебра — снова за хвост.
В природе животные, не связанные жесткой линией хищник — жертва и между которыми нет конкуренции за территорию и еду, мирно соседствуют и даже, случается, привязываются друг к другу: водой не разлить. Речь не идет о явлении симбиоза, когда два вида животных извлекают из сожительства взаимные выгоды, речь об истинной дружбе, в которой два существа обретают общую радость общенья. В дикой природе увидеть это непросто, и снимок, который мы внимательно рассмотрели, — большая удача фотографа из Германии. Куда чаще мы встречаем проявления межвидовой дружбы в условиях несвободы, когда обстоятельства заставляют сближаться с кем-то оказавшимся рядом. И тут закон «гусь свинье не товарищ» не всегда действует.