Полное собрание сочинений. Том 25
Шрифт:
— Да, надеюсь, что так, — ответил Главкон.
— Что ж, дело хорошее. Когда получишь должность, многое будет в твоей власти: можешь много людям добра сделать. И слава твоя далеко пройдет.
— Да отчего же и не так? — сказал Главкон. — Отчего же мне и не быть хорошим правителем?
— Хороший правитель тот, — сказал Сократ, — и слава про того хорошая, кто своему народу много пользы сделал. Не так ли?
— Разумеется, — отвечал Главкон.
— Так, пожалуйста, не скрывай, расскажи же нам: какую ты думаешь
Главкон замешкался и не сразу ответил. Он не придумал, с чего начать. Пока он думал, Сократ сказал:
— Что же ты задумался, ведь нетрудно понять, чем народу пользу сделать. Народ ведь такие же люди, как и мы все. Если бы ты своему приятелю желал бы добро сделать, ведь первое дело, ты бы постарался ему богатства прибавить?
— Разумеется, — ответил Главкон.
— Ну, так ведь то же самое и с народом, — сказал Сократ. — Сделать добро народу — значит, чтобы все были богаче. Не так ли?
— Как же не так, — сказал Главкон.
— Ну, а как же сделать, чтобы весь народ был богаче? — спросил Сократ. — Я думаю так, чтобы у всякого народа было больше прихода и меньше расхода. Не так ли?
— Я думаю, — отвечал Главкон.
— Скажи же мне, Главкон, откуда теперь у народа доходы и сколько их? Ты, наверное, уж всё это знаешь.
Нет, я этого не знаю, — сказал Главкон, — не подумал еще об этом.
— Ну, об этом ты не подумал, — сказал Сократ, — так зато ты уж, верно, подумал, сколько на нужды надо расходов. И если теперь расходы лишние, ты верно придумал, как их скинуть.
— Нет, — сказал Главкон, — и на это ответить теперь не могу. Я и об этом еще не подумал.
— И об этом не подумал еще, — повторил Сократ. — Ну, что ж, еще успеешь. Ты, верно, всё думал о том, чем бы тебе обогатить народ? Что же ты об этом думал? Чем, ты думаешь, можно обогатить народ?
— Обогатить народ, — сказал Главкон, — я думаю, лучше всего войной. Завоевать другие народы и забрать у них всё богатство и поделить.
— Это верно, — сказал Сократ, — так короче всего обогатить народ, да только бывает и то, что не завоюешь чужие народы, а только потратишься напрасно на войну народом и деньгами, тогда ведь народ не разбогатеет, а обеднеет.
— Это так, — сказал Главкон, но войну надо начинать только тогда, когда верно знаешь, что ты победишь, а не тебя победят.
— Значит, чтобы начинать войну, надо верно знать силу своего народа и силу неприятеля? — сказал Сократ.
— Разумеется, надо знать, — сказал Главкон.
— Так скажи же мне, Главкон, какие у нас военные силы готовы для войны и какие силы у того неприятеля, с которым ты хочешь воевать?
— Верно не могу сказать этого, — сказал Главкон, — наизусть и не запомнить.
— Так у тебя, верно, есть записи, принеси их, пожалуйста, мы их прочтем, посчитаем, — сказал Сократ.
— Нет, записок у
— Это жалко, — сказал Сократ, — потому что если нельзя сосчитать неприятеля, да нельзя никак вперед узнать, мы ли завоюем или нас завоюют, так выходит, что твое средство обогатить народ не очень-то надежно. Обогатишь ли, нет ли — неизвестно; погубишь народа наверное много, да вместо богатства обеднеешь. Так это мы оставим, а скажи нам еще об одном, — сказал тогда Сократ. — Скажи нам, Главкон, сколько нужно хлеба на прокормление всего народа? Каков был у нас урожай в этом году, и станет ли у всех хлеба до новины? Ты, верно, обдумал это?
— Нет, я об этом еще не справлялся, — отвечал Главкон.
Замолчал Главкон, и все замолчали. Тогда Главкон сказал:
— Ты до всего так допытываешься, Сократ, что если всё так обдумывать и считать, как ты спрашиваешь, то управлять народом будет слишком трудно.
— А ты думал — легко? — сказал Сократ. — Спрошу тебя последнее: я слышал, ты начал помогать дяде в хозяйстве, а потом бросил. Отчего это случилось?
— Трудно было мне, — отвечал Главкон, — и хозяйство большое, и дядя меня не слушал.
— Вот видишь, ты с одним домом не управился, а целым народом берешься управлять. Браться-то можно за всякое дело, да удается оно только тому, кто его понимает. Смотри, чтобы вместо славы и почестей не нажить себе беды. Поди узнай прежде хорошенько всё, о чем я тебя спрашивал, и тогда уже думай об управлении.
Молча отошел Главкон от Сократа и перестал добиваться места управителя.
IV. Кто лучше — раб или господин?
Случилось раз, пришел к Сократу его сосед Аристарх и стал ему жаловаться на свою беду.
— Ума не приложу, как мне быть. Был я, — говорит, — богат, торговал, потом не задалась торговля — разорился. А тут еще на беду война, убили родных, пришлось взять к себе вдов и сирот. И собралось у меня теперь в доме четырнадцать душ. Каково всех прокормить! Беда к беде, и не знаю, как быть.
— Жаль мне тебя, друг, — сказал Сократ. — Как же ты думаешь теперь делу помочь?
— Хотел денег занять, опять торговлю начать, да не дают, потому знают, что дела плохи.
Покачал головой Сократ и говорит:
— Так-то так, четырнадцать душ кормить, надо припасти; да ведь вот у соседа твоего более двадцати душ, и ведь сыты. Да еще деньги наживают, — сказал Сократ.
— Вот сравнил! — сказал Аристарх. — У соседа он один, а девятнадцать душ рабов, у него рабы больше сработают, чем съедят. А у меня четырнадцать душ свободных греков.
— А свободные греки, — сказал Сократ, — чем отличаются от рабов? Ведь тем, что они лучше рабов?
— Конечно, лучше, то — свободные греки, а то — рабы.