Полное собрание сочинений. Том 2
Шрифт:
* № 12(I ред.).
«Тогда маменька сказалъ: «Г[уставъ], отдадимъ его въ ученьи къ моему брату, пускай онъ будетъ часовой д лъ мастеръ», и папенька сказалъ: «хорошо». Und mein Bater fagte «gut».—
Дяденька жилъ въ город 15 Meilen отъ насъ; я жилъ у него 1 1/2 года, очень старался, и онъ об щалъ мн сд лать своимъ Geselle 82 черезъ 2 годъ. У дяди была дочь Linchen, и Linchen полюбила меня. Да, я былъ красивый мущина, голубой глаза, римско нози, высокой ростъ. Когда я проходилъ по улицамъ, то всякій д в[ушка] смотр лъ на меня и см ялся, und [ 2 неразобр.].
Былъ одинъ разъ праздникъ, 1800 году. Я над лъ новый камзолъ, [сид лъ] на лавочки подл нашихъ воротъ и курилъ трубочка und rauchte mein Bfeifchen. Linchen подошла ко мн и сказала: «отчего вы такой скучной, Карлъ Иванычъ?» Я сказалъ: «Linchen, я родился несчастливъ и буду несчастливъ. Я васъ люблю, но я на васъ не женюсь — мн это говоритъ мое сердце. Eine innerliche Stimme sagt mir dieses. 83 Только
* № 13(I ред.).
«Ахъ, Николенька, Николенька, продолжалъ онъ, понюхавъ табаку, посл продолжительной паузы. Тогда было страшное время, тогда былъ Наполеонъ. Онъ хот лъ завоевать Германію, Рейнъ и Саксонію. Мы до капли крови защищались. Und wir wertbeidigten unfer Baterland bis auf den letzten Tropfen Blut». 86
Я пропущу зд сь описаніе кампаній, сд ланныхъ Карломъ Иванычемъ, потому что, во-первыхъ, это слишкомъ длинно, а, во-вторыхъ, я не над юсь на свою память и боюсь испортить <его> наивную прелесть своими неудачными подд лками, а передамъ только одно обстоятельство этой войны, которое особенно живо поразило меня и внушило страшное отвращеніе къ жестокому Наполеону за его несправедливое обращеніе съ Н мцами вообще и съ Карломъ Иванычемъ въ особенности. Вотъ какъ передалъ онъ мн это обстоятельство.
Онъ разсказывалъ мн , какъ въ одной битв его полкъ поб жалъ на штурмъ; но было такъ грязно, что нельзя было б жать. Скоро онъ выбился ausser Atem, 87 спотыкнулся, упалъ въ изнеможеніи и пролежалъ на м ст [?] вм ст съ ранеными. Потомъ, какъ въ другой разъ онъ собственноручно хот лъ тесакомъ заколоть Французскаго Гренадера. Der Franzose wars sein Gewehr und ries Bardon, und ich gab ihm die Freiheit, 88 и я пустилъ его. <Еще онъ разсказывалъ мн , какъ подъ Аустерлицомъ у него бол лъ животъ, и онъ ц лый день лежалъ на трав и слушалъ пальбу, и какъ потомъ заснулъ и, проснувшись, узналъ, что полкъ, въ которомъ онъ находился, сдался. Наполеонъ прижималъ насъ ближе и ближе къ Винъ> Napoleon br"angte uns immer naher und naher an Wien, но Эрц-Герцогъ Карлъ былъ великій полководецъ, и онъ не сдавалъ ему. Наполеонъ сказалъ: «сдайтесь, я отпущу васъ», и Эрц-Герцогъ сказалъ: «Я не сдамся». Но мы пришли на островъ, и провіянтъ нашъ былъ взятъ, и mein Camrad fagte mir «wir find umring und wir find verloren, 89 мы окружены, и теперь Napoleon возьметъ насъ». А я сказалъ: auf Gott allein vertraun. Богъ моя надежда». Три дня и три ночь стояли мы на островъ, и Наполеонъ держалъ насъ. У насъ не было ни дровъ, ни хл ба, ни <пива>, картофеля — ничего. И тиранъ Napoleon не бралъ насъ въ пл нъ и не выпускалъ, — und der Bofemicht Napoleon mollte und gefangen nehmen und auch nicht frei laffen. Я лъ лошади, Николенька, и наконецъ, Napoleon взялъ насъ. —
* № 14(I ред.).
Утеревъ глаза и табачный носъ клетчатымъ платкомъ и приведя въ спокойное состояніе свое разстроенное лицо, Карлъ Иванычъ продолжалъ свое пов ствованіе.
«Опять я могъ бы быть счастливый, но жестоко сутьба пресл довалъ мене. Шпіоны Наполеона были тогда во вс хъ городахъ и деревни, и каждую минута мене могли открыйть. Отецъ мой не говорила мене ничего; но я зналъ, онъ боялся, что въ его дом найдутъ б глый челов къ, и тогда всей пропало. Отецъ, кром того, всей свое им нія одалъ брату Johann’у и мн не було кусокъ хл ба. Богъ мене свид тель, что я не сердился за это, но я его [?] прощалъ вс мъ, не хот лъ м шать ихъ счастью и р шился идти дальше самъ искать свой кусокъ хл ба. — Но въ полкъ я ни за что на св т не хот лъ идти, потому что не хот лъ служить проти свое отечество. Да, Николенька, я могу сказать передъ Богомъ Всемогущимъ, что я помнилъ, что мн сказалъ мой маменька и всегда былъ честный Саксонецъ. — Я р шился. Суббота вечеркомъ, когда въ дом мыли полъ, я взялъ м шокъ съ своими вещами, пришелъ къ маменьк . «Куда идешь, Фрицъ?» сказала маменька. Я сказалъ: «я пойду къ моему пріятелю, онъ живетъ за 5 миль отсюда, не найду ли я м ста». — «Прощай. Когда ты придешь домой, Фрицъ?» сказала маменька. Я сказалъ: «прощайте», поц ловалъ его и не могъ удерживать слезы (я хот лъ совс мъ уйдти). — «Что ты, мой Фрицъ, такъ плачешь? в дь ты придешь на этой нед ли», и она поц ловала меня. — «Всю Божья Воля, будьте вс счастливы», я сказалъ и пошелъ. — «Фрицъ! Что ты говоришь?» закричалъ маменька: «поди сюда». Я плакалъ, сердце у меня пригнуть хот ло и насилу могъ терп йть, но я не посмотр лъ на него и пошелъ своимъ дорогамъ. Больше я никогда не видалъ свою маменька и не знаю, живъ-ли онъ, или померла. Такъ я долженъ былъ, какъ колодникъ, б жать изъ собственна своего дома и въ чужихъ людяхъ искать своего хл ба. Ich fam nach Ems, 90 тамъ мене узналъ Генералъ Спазинъ, который л чился тамъ звоимъ семейства, полюбилъ мене, досталъ у посланника паспортъ и взялъ мене къ себ учить его маленькія д тьи, и я по халъ въ Россію». — Тутъ Карлъ Иванычъ снова сд лалъ продолжительную паузу, понюхалъ табачку и, поправивъ кружокъ съ парикмахеромъ, закинулъ немного назадъ голову, закатилъ свои добрые голубые глаза и, слегка покачивая головой, принялся
«Одинъ разъ мы гуляли въ парка, д тьи б гали въ переди, и я с лъ на скамейку подл нея. Она сказалъ ми : «Карлъ Иванычъ, я такъ люблю васъ, что не могу больше терп йть, папенька не позволить намъ жениться. Что мы будемъ д лайть?» Я сказалъ: «будьте тверды, старайтесь меня забыть, потому что я не долженъ быть хуже безчувственнаго бревна и чорной неблагодарностью заплатить за всю благод янія вашего папеньку. Я у ду отъ васъ». — «Никогда, онъ закричалъ, схватилъ меня за руку и такими большими глазами смотр лъ на мене: «поб жимте, Карлъ Иванычъ, увезите меня». И я сказалъ : «Ежели бы я это сд лалъ, я бы былъ подлецъ и тогда вы не должны меня любить». Я всталъ и ушелъ въ свою комната, а самъ я его очень любилъ. Потомъ она у хала съ маменькой въ Москву, тамъ забыла мене и вышла замужъ за кн. Шербовскій и благодарилъ мене, что я былъ честный челов къ». — Опять пауза. «Такъ я пришелъ потомъ въ вашъ домъ, къ вашей маменька, и его не стало. Теперь старый никуда негодный и моя 20[?]-л тней служба пропалъ, и я долженъ идти на улица искать опять на старости л тъ свой кусокъ черстваго хл ба. Дай Богъ, чтобы вашъ новый учитель былъ другой Карлъ Иванычъ. Дай Богъ, дай Богъ!» повторялъ онъ задумчиво съ слезами на глазахъ. Я не могъ выдержать и заплакалъ такъ сильно, что Карлъ Иванычъ услыхалъ мои рыданія, онъ подошелъ ко мн , погладилъ по голов и поц ловалъ. «У васъ доброе сердце, Николенька, Богъ дастъ вамъ счастья, сказалъ онъ: не забывайте только своего стараго друга». — Куда д вались мой ложный стыдъ плакать, молодечество и гордое сознаніе, что я уже не мальчикъ. Я сид лъ на пост ли, робко смотр лъ ему въ глаза и не удерживался отъ пріятныхъ слезъ участія, которыя обильными ручьями текли по моимъ щекамъ. Истинное чувство всегда возьметъ верхъ надъ привитыми предразсудками; потому что истинное чувство доставляетъ истинное душевное наслажденіе. Меня более всего разстроивала та мысль, что челов къ такой добрый, благородный, перенесшій столько несчастій, не нашелъ справедливости и въ нашемъ дом и им етъ право обвинять и презирать насъ. —
* № 15(II ред.).
Новый гувернеръ. Глава 7.
На другой день утромъ въ комнат Карла Ивановича уже не оставалось ни одной вещи, принадлежавшей ему. Вм сто высокой постели съ его пестрымъ, стеганнымъ од яломъ, оставалась пустая кровать съ голыми неровными досками; по ст намъ торчали осирот вшіе гвозди, на которыхъ прежде вис ли его картины, халатъ, шапочка, часы съ егеремъ; на ст н , между оконъ, зам тно было по св жести обой м сто, затянутое кое-гд паутинами, на которомъ стоялъ собственный коммодъ его. Ломовой извощикъ уже съ полчаса дожидался у крыльца, и на л стничной площадк стояли кучей: коммодъ, чемоданъ и другія вещи Карла Ивановича; но онъ все еще медлилъ, требуя, чтобы папа, бабушка, или дов ренное отъ нихъ лицо пришло освид тельствовать его вещи и уб диться въ томъ, что онъ не беретъ ничего чужаго: ни матраса, ни подсв чника, ни сапожной колодки — ничего. —
Когда ему, наконецъ, объяснили, что никто и не думаетъ подозр вать его въ этомъ отношеніи, Карлъ Ивановичь вздохнулъ и пошелъ прощаться съ бабушкой.
«Croyez-moi, Madame la Comtesse», 92 говорилъ St.-J'er^ome бабушк , въ то время, какъ мы съ Карломъ Иванычемъ вошли къ ней: «j’envisage l’'education comme un devoir trop sacr'e pour le n'egliger. Je sens toute la gravit'e de la t^ache, que je m’impose, mais je saurais la comprendre et la remplir». 93
«Je l’esp`ere, mon cher Monsieur St.-J'er^ome, 94 — сказала бабушка.
«Et je puis vous promettre», 95 продолжалъ онъ съ большимъ одушевленіемъ: «sur mon honneurr, Madame la Comtesse, que dans deux ans vous ne reconna^itrez pas vos 'el`eves. Il faut, que je commence par 'etudier les capacit'es, les inclinations, les...» 96
— «Pardon, mon cher», сказала бабушка, обращаясь къ Карлу Ивановичу, который, сурово взглянувъ на своего преемника, въ это время подошелъ къ бабушк . —
— «Что вы ужъ дете, мой милый», сказала она: вы бы пооб дали съ нами».
— «Благодарю васъ, Баше Сіятельство», сказалъ Карлъ Ивановичь съ достоинствомъ : «я должно хать», и онъ подошелъ къ ея рук .
— «Ну прощайте, мой милый. Очень вамъ благодарна за ваше усердіе и любовь къ д тямъ. — Хоть мы съ вами и разстаемся, потому что нельзя-же держать двухъ гувернёровъ, но я вамъ отдамъ всегда справедливость».
Карлъ Ивановичь молча отошелъ отъ нея и подошелъ къ Любочк . «Прощайте, Любинъка, (такъ онъ называлъ ее) пожалуйте ручка», сказалъ онъ дрожащимъ голосомъ. Любочка большими растерянными глазами посмотр ла на него и кр пко — видно что отъ души — поц ловала его въ пл шивую голову. Мими тоже встала, положила вязанье, вытерла платкомъ правую потную руку и подала ее Карлу Ивановичу. —