Полное собрание сочинений. Том 40

Толстой Лев Николаевич

«Только человек очень нравственно высокий в своей жизни, — говорит его биограф, — мог иметь смелость так резко выставить главный мотив человеческих поступков». «Ларошфуко, — говорит он, — показывал в своей жизни пример всех тех добродетелей, в существовании которых он как будто сомневался».

В последние годы своей жизни Ларошфуко перенес много семейных потерь и огорчений и много страдал от болезни (подагры). «Но недаром он много думал в своей жизни, — говорит г-жа Севинье: — несмотря на все невзгоды, душевное состояние его было удивительно по своему спокойствию. Он подошел к последнему своему часу без удивления и

противления».

Он умер в 1680 году.

Л. Толстой.

ИЗБРАННЫЕ АФОРИЗМЫ И МАКСИМЫ ЛАРОШФУКО

ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ

[Перевод Г. А. Русанова]

1

То, что мы считаем нашими добродетелями — чаще всего не что иное, как переодетые пороки.

2

Величайший из всех льстецов — самолюбие.

3

В сердце человеческом вечно нарождаются страсти, так что исчезновение одной почти всегда означает появление другой страсти.

4

Как бы ни старались люди прикрывать свои страсти подобием благочестия и целомудрия, они всегда проглядывают сквозь эти покровы.

5

У каждого из нас достаточно силы для перенесения чужого несчастия.

6

Милосердие королей часто не более как политика ради приобретения любви народов.

7

Такое милосердие, считающееся добродетелью, практикуется часто из тщеславия, иногда по лени, часто вследствие страха, и почти всегда по всем трем причинам вместе.

8

Нередко хвастаются страстями, даже самыми преступными, но зависть — страсть стыдливая и постыдная, в которой никто не смеет признаться.

9

Ревность имеет еще некоторое основание и справедлива некоторым образом, так как она желает только сохранения того блага, которое нам принадлежит или мы думаем, что принадлежит нам, тогда как зависть — это бешенство, не могущее переносить блага других.

10

Зло, которое мы делаем, не навлекает на нас столько преследований и ненависти, сколько наши добрые качества.

11

У нас больше силы, чем воли, и мы часто, для того только, чтобы оправдать себя в собственных глазах, находим многое невозможным для нас.

12

Если бы у нас не было недостатков, мы не находили бы такого удовольствия в нахождении недостатков других.

13

Если бы мы сами не были горды, мы не жаловались бы на гордость других.

14

Повидимому, природа,

так мудро расположившая органы нашего тела, чтобы сделать нас счастливыми, наделила нас гордостью для того, чтобы избавить нас от огорчения видеть наши несовершенства.

15

Всему, что посылает нам судьба, дает цену наше расположение духа.

16

Никогда люди не бывают ни так счастливы, ни так несчастны, как они это воображают.

17

Каково бы ни было кажущееся различие между людскими жребиями, существует, однакож, известное равновесие между благами и злом, делающее все жребии равными.

18

Нет таких несчастных случаев, из которых смышленые люди не извлекли бы какой-нибудь пользы, ни такого счастливого случая, который люди неблагоразумные не сумели бы обратить во вред себе.

19

Счастье и несчастье человека не меньше зависят от его нрава, чем от судьбы.

20

Искренность — это открытое сердце. Она встречается у немногих; обычная же искренность — не что иное, как тонкое притворство для привлечения к себе доверия других.

21

Не столько истина делает добра в мире, сколько подобия ее приносят миру зла.

22

Любовь ссужает свое имя бесчисленному множеству связей, которые приписываются ей, но в которых она не больше принимает участия, чем дож в том, что делается в Венеции.

23

Любовь к справедливости у большинства людей — только боязнь потерпеть от несправедливости.

24

Мы ничего не можем любить без мысли о себе и только следуем нашим вкусам и наклонностям, когда предпочитаем себе своих друзей; однакож единственно при этом предпочтении дружба и может быть истинной и совершенной.

25

То, что люди называют дружбой, есть не более как коммерческое товарищество с обоюдным сохранением выгод и обменом добрых услуг, — словом, это только торговая сделка, в которой наше себялюбие всегда рассчитывает на какой-нибудь барыш.

26

Гораздо постыднее не доверять своим друзьям, чем быть обманутым ими.

27

Приговоренные к смертной казни притворно высказывают иногда твердость духа и презрение к смерти, но в сущности они только боятся смотреть ей прямо в глаза, так что можно сказать, что эта твердость и это презрение к смерти для ума их — то же самое, что повязка для их глаз.

28

Чтобы занять известное положение в свете, люди делают всё, что могут, чтобы казаться занявшими его.