Полное собрание сочинений. Том 7. По зимнему следу
Шрифт:
Огромная пристань. Среди множества флагов над кораблями я ревниво искал и нашел-таки красный флаг. В бинокль можно было прочесть название корабля: «Академик Павлов».
Дар-эс-Салам — большие ворота в мир с восточного побережья Африки. Как во всех портах, тут перемешаны тысячи запахов и тысячи звуков: разноязыкая речь, скрежет лебедок, гудки и голоса чаек. Краны и потные докеры кладут в утробы кораблей тюки золотистого сизаля, мешки с кофе, ящики с чаем, стальные боксы с алмазами, табак, шкуры животных.
На берег идут: бензин, автомобили,
В Дар-эс-Саламе я не увидел фабричных труб. Это торговый город. Магазинов и лавочек тут, кажется, больше, чем покупателей. Большую торговлю ведут главным образом белые: англичане и немцы. В маленьких лавках — сплошь индусы.
Терпеливо, до поздней ночи не гасит свет индус в своей лавке. И, видимо, не напрасно. Дар-эс-саламский индус всегда хорошо одет, имеет автомобиль, хороший дом на краю города. Африканец торгует на улице. Его товар — резные фигурки из дерева, щиты, барабаны, копья…
Работа, как и торговля, пока что тоже поделена по старому принципу: работа белая — белому, работа черная — черному. Часа два я постоял на городской стройке. Инженер-англичанин сидел в конторке. Индус, в забрызганной мелом чалме, руководил на лесах, другой индус вел кладку. Молодые высокие африканцы носили известь и камень. Ни одного крана в городе я не видел. Блоки с веревками, деревянные подпорки и клинья… Однако конечный результат стройки везде поражает изяществом и добротностью.
Строек много. И потому Дар-эс-Салам выглядит молодым. С крыши новой восьмиэтажной гостиницы «Килиманджаро» хорошо виден белый, горячий, пахнущий океаном город.
В Дар-эс-Саламе двести пятьдесят тысяч жителей. С одним из них в первый же день я познакомился на окраинной улочке. Старый рыбак вез на велосипеде акулу. Огромная рыба лежала на багажнике сзади — голова и хвост почти касались земли. Конечно, я пустил в дело весь арсенал фотографической техники. Наверно, я очень уж суетился, и рыбак решил, что я на нем хорошо заработаю. Он прислонил к пальме велосипед с необычной поклажей и подошел получить свою долю с дохода.
— Джамбо, бвана… — сказал старик для начала.
Так я узнал два первых африканских слова: «джамбо» — здравствуйте и «бвана» — господин.
Страничка истории…
Лежащий к северу от столицы Танзании городок называется Багамойо. По-русски — это Прощание с Надеждой.
Через два часа езды по прибрежным пальмовым рощам мы увидели закопченный, поросший травою форт, древнюю мощеную площадь и нынешний городок, по которому бегали куры. Из крайней хижины выбежал человек босой, в красной полинявшей рубахе, молодой и покоряюще простодушный. Он назвался Джозефом Агнесом, сказал, что промышляет столярным делом и что вторая его специальность «показывать Багамойо». За час с небольшим мы обошли место, теперь забытое, но много веков известное во всем мире торговлей рабами. Джозеф знал о своем городке не все, но главное знал.
— Джентльмены, их приводили оттуда, из глубины
А потом их вели на корабль. Корабли стояли вот там, против пальмы, где играют мальчишки…
Сохранился живой свидетель торговли людьми. Чуть-чуть выше крепости, построенной португальцами, стоит баобаб, к стволу которого цепью приковывали рабов. Баобабу сейчас лет триста, и на нем сохранился обрывок ржавой цепи. Огромный ствол баобаба почти полностью оплыл, поглотил цепь. Осталось всего два звена, они висят чуть повыше корней.
Времена более поздние помнит еще одно дерево Багамойо. Оно растет почти у самой воды. Живописное дерево. Под его кроной, похожей на шар, от солнца могли бы спрятаться человек сто.
— Отец мой, джентльмены, помнит: на этих сучьях висели люди. Сорок повешенных. Они восстали. Генерал-немец велел их повесить…
Это было другое, столь же черное для Африки время. Кончилась работорговля, началась колонизация. Это было не так уж давно. В 1891 году Англия и Германия поделили Восточную Африку. Германия взяла Танганьику, Занзибар.
Кения и Уганда достались Англии. Любопытно: колонизация Африки велась под флагом искоренения работорговли…
— Танганьика сопротивлялась, джентльмены. Но что можно сделать стрелой или даже ружьем, которое заряжалось осколками от бутылок и рубленой проволокой, против немецкого пулемета. Быть может, вы слышали что-нибудь о вожде Мквава?..
Да, мы слышали о вожде Мквава.
Он был один из многих героев, не покорившихся немцам. Несколько лет отряд и прославленный вождь народа хехе были неуловимы.
Большая награда за голову Мквавы решила исход борьбы. Мквава причинил так много хлопот колонизаторскому войску, что голову его сочли нужным послать в германский музей. Тело вождя народ хехе хоронил с почестями. Когда Танганьика перестала быть немецкой колонией, первой заботой страны была просьба вернуть голову Мквавы. Немцы ответили: «Головы в Германии нет». И только совсем недавно бременский музей вернул народу хехе пробитый пулей череп вождя.
В 1960 году Танганьика после долгой борьбы стала независимым государством. Слово «Танзания» образовано из названий добровольно объединившихся государств: Танганьики и Занзибара…
Обойдя берег у Багамойо, мы вернулись к развалинам португальского форта. Последнее слово столяра-проводника было о флаге над древней постройкой.
— Это, джентльмены, флаг моего государства… Сейчас я привык, а первый год у меня текли слезы от радости, когда я видел, как дрожит на ветру этот флаг… Я надеюсь, будет все хорошо.
Но надо еще бороться и ждать. Я, джентльмены, не первый раз обхожу этот берег. Англичане и немцы приезжают сюда в богатых автомобилях. А я провожаю их так же вот, босиком. Это не потому, что в Багамойо все время тепло…