Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

347

Все, что хотелось бы догнать, Достать, поймать, изведать мне - Стараюсь я не замечать: Ведь с жизнью счеты сведены! Смотри: уже рука дрожит (Что это значит - знаем мы…), И даже васильки во ржи Уже недосягаемы. И как мне руки протянуть К тебе, неуловимая, Когда и в поле даже путь Свой направляю мимо я. 1968

348

Как будто все неповторимо, Но в мыслях снова и опять Уйдут любимая с любимым Неповторимость повторять. Вернутся

в комнату, в которой Их ждут в знакомой полумгле Все та же спущенная штора И те же розы на столе. Никто им там не помешает, И хоть на несколько минут, Неповторимость повторяя, Друг к другу радостно прильнут. В душе прошедшее хранимо, Лишь оживи его черты! И только то неповторимо, Что повторить не хочешь ты! 1968

349

Выйдем в сад, его еще нам хватит На десяток предосенних дней. Он еще как будто и не плачет, Только все становится бедней. Он сегодня нам как раз созвучен, Он сегодня нам как раз под стать: Августовской скупостью измучен, Хочет и не хочет умирать. Знаешь что? Давай ему поможем Все забыть и нищим стать вполне И костер, большой костер разложим На его тускнеющей траве! И туда весь сад мы побросаем: Ветки, листья, блеклые цветы И все то, чего еще желаем Так напрасно оба, я и ты. 1967

350

Комар жужжит и бьется о стекло, Он хочет прочь, обратно, в свежесть сада. Он залетел, и вот, ему назло, Прозрачная возникла вдруг преграда. А за окном, нацеливаясь, ждет Пичужка - им полакомиться хочет! Но путь и ей прозрачность пресечет: В стекло напрасно клюнет - и отскочит. А роза в вазе на моем столе Сияет равнодушно и бесстрастно. Что ей до огорчений на земле! Она ведь по-нездешнему прекрасна! 1968

351. Девушка

Сколько было в ней очарованья, Жадных снов, необлетевших дней! Как она спешила на свиданье С беззащитной юностью своей! А теперь... Его зовут любовью, То земное благо (или зло?), Что морщинкой у нее в надбровье С той поры упрямо залегло. И она уже совсем иная, И несет в себе другим она Тот соблазн обманчивого рая, Кем сама была соблазнена. 1967

352

Хотя в стихах я говорю Все об одной любимой - Я разный облик ей даю, Всегда неповторимый. То боязлива, то нежна, То радуясь, то плача, Сегодня рвет сирень она По царскосельским дачам, А завтра из окна глядит На свой московский дворик Иль с южным ветром говорит На Средиземном море. Так, в правду уронив мечту И с явью сон мешая, Я сказу о тебе плету. А для чего - не знаю. Быть может, я хочу вплести Тебя во все, что было Мне на земном моем пути И дорого, и мило? И там побыть с тобой вдвоем, Хотя б в стихотвореньи, Чтоб вместе насладиться в нем Желанным повтореньем? И не сочти того за ложь, Коль разная такая В моих стихах живешь, поешь, Себя не узнавая! 1967

353

Странствия! Распахнутые двери! Скудости разорванные узы! Вы,

кому поэт, что вас измерил, Подарил особенную музу! Посложней бывали и попроще, Но всегда к чему-то приводили - Пусть всего лишь только к ближней роще, К одинокой, без креста, могиле. А случалось: у себя же дома В старой книге, что пятнает плесень, Встретишься с рассказом незнакомым О заморских городах и весях. И, читая, скачешь с кем-то рядом По техасской выжженной равнине Иль крадешься мавританским садом На свиданье с белою рабыней. А не то, в потемках разбирая Хлам чердачный, что припудрен пылью, Набредешь на чашку из Китая Иль на кастаньеты из Севильи. Будьте же вовек благословенны, Музою десятою ведомы, Странствия по свету, по вселенной, Странствия по собственному дому! 1968

354. Сад итальянской виллы на Ривьере

Он сохранил простые линии Классических далеких лет, И гордо обрамляют пинии Его спокойный силуэт. Как водится, увенчан урнами Щербатый мрамор балюстрад, И ящерицы изумрудные По ним стремительно скользят. Цветными камешками чисто так Дорожки выложены все, И померанцы золотистые Сияют в матовой листве. Неторопливыми террасами С холма он сходит, и вдали Немым прибоем опоясаны Нагие контуры земли. ...Я там провел в беспечной юности Мои счастливейшие дни, Когда единственною трудностью Казались мне стихи мои. Не спрошено и не отвечено, Конечно, было в них пока, Но первою любовью мечена Была уже моя строка. Ничем (ну разве только взглядами!) Я не признался в ней тогда, И самой чистою усладою Она осталась навсегда. Припомнишь - и в душе прояснится! И вот опять со мною ты, Того не зная, соучастница Моей ребяческой мечты! 1968

355

Было сказано когда-то елке: Будешь, правда, ты сухой и колкой, Но зато всегда, зимой и летом, Всех добротней и прочней одетой. С виду только будешь недотрогой - У тебя для всех подарков много: Ты свое отдашь на избы тело, Шишками кормить ты будешь белок, Под тобой, в гостеприимной хвое, Выводок грибков себя пристроит И угодья не найдется лучше Для усердной муравьиной кучи. Снегу дашь приют в широких лапах, Ваннам - свой лесной подаришь запах, А как только Рождество настанет - Расцветешь огнями и сластями. Дети вкруг тебя забьют в ладошки, Прослезятся старики немножко, Всех своим порадуешь ты блеском, А потом сгоришь веселым треском. Словом: доброй будешь ты и ладной, Раз в году - особенно нарядной, И за то, что ты такая, люди Хорошо, тепло тебя полюбят! 1968

356

Ночь была бессонной потому, Что одна строка не удавалась. Никогда я, видно, не пойму, Почему томит такая малость! Что за тайна в этом ремесле, Радостном, упрямом и кровавом, В нем, принадлежащем на земле К самым мудрым и пустым забавам! И когда привыкнуть к тишине Стало все во мне уже готово - Я услышал, как навстречу мне Вышло потерявшееся слово И сказало: «Вот нашлось и я! Я пришло сказать тебе об этом, Чтобы пытка кончилась твоя, Чтоб ты мог заснуть перед рассветом!» 1967