Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

463. Себе

Не пиши последних строк Предпоследним вечером! Ведь уже на все, что мог, Здесь тобой отвечено! Брось вопросы задавать - Обо всем ведь спрошено! Можно ль там цветок сорвать, Где кругом все скошено? Просто тропкою иди, Чужеземной, узкою, Что, быть может, впереди Все ж сольется с русскою. 1971

464

Может, жизнь меня не накажет, Пощадит, хоть уже пора? Может, осенью, поздней даже, Будут теплые вечера? Может, прежнею теплотою Будет

снова мой сад вспоен И поднимется надо мною В свежих листьях мой старый клен? Может, будет дано склониться Над нежданной уже строкой И смогу дописать страницу Не озябшей еще рукой? 1974

Последнее

Как всегда - моей жене

465

Пусть иной из поэтов Что затворник живет, В одиночестве этом О себе лишь поет. Никогда одиночкой Не останется он, В ком-то, строчка за строчкой, Он всегда отражен. Вот и бродят по свету, От души до души, Из копилки поэта Золотые гроши. И поэту известно, Что он чей-то двойник, Что он в ком-то безвестном Повторенным возник. И награда поэту За творимое им В том, что где-нибудь это Пригодится другим. 1975

466

Нагрянет все и навсегда Решающая переделка - Пошли мне, Господи, тогда Посимпатичнее сиделку. Нет, мне, конечно, не нужна Красавица! К чему? Но все же Нельзя ли, чтоб была она И постройней, и помоложе! Вот если б русской! Чтобы ей Не обернулось криптограммой То, что в одну из злых ночей В бреду наговорю стихами. Не так уж важно, может быть, Когда, Онегину подобна, Она хорея отличить От ямба будет неспособна. Зато, когда наедине Останусь я с самим собою, Она глаза закроет мне Своею русскою рукою - Как будто родина со мною Прощается в чужой стране! 1975

467

На детском крестике моем «Спаси и сохрани» стояло, И вот судьба моя во всем Такую просьбу оправдала. Конечно, эта же мольба На многих крестиках таилась, Но много ль тех, кому судьба Такую же явила милость? Я не решаюсь утверждать, Что промысел в ней виден Божий, Но почему опять, опять На то бывает так похоже! Я заблудиться не хочу В моих земных недоуменьях И просто верою плачу За смутное предположенье. 1975

468

С каждым изменением названия Что-то милое идет на слом. Город Пушкин у меня в сознании Царским не становится Селом. Петроград с его тяжелой тризною Петербургу нашему не брат, И уже совсем зловещим призраком Нынешний маячит Ленинград. А за ним пришло на память множество Оскверненных сел и городов - Жалкое словесное убожество, Повторенье омертвелых слов. Вновь и вновь шагами молча мерю я Кладбище погубленных имен. Что же: примириться мне с потерею Или мертвый будет воскрешен? Может быть, в часовне, за околицей, Где-нибудь в олонецкой глуши, Сам Господь наш за Россию молится, За спасение ее души! 1976

469. Молчанье 

Помолчать мне что-то захотелось На

моем любимом старом пне, Где порою так легко мне пелось, А сегодня - не поется мне. Помолчать? Но в тайне кто не знает, Что молчанье тоже говорит, Что оно карает и прощает, Позволяет, терпит и сулит. Пусть в молчаньи дремлет послушанье, Но обида тоже в нем жива. Вероятно, где-то на молчанье Пишут музыку, как на слова. Может статься, что уже когда-то, Кто-то мне незримым другом стал: На мое молчание сонату (Неплохую даже) написал. И не здесь, а там, куда я свыше, Вероятно, доступ получу, На концертной, меж других, афише Я ее название прочту. И, войдя в обещанное зданье На свидание с самим собой, Я услышу там мое молчанье, Самый сокровенный опус мой. 1976

470

Мы постоянно здесь живем В каком-то трудном разночтеньи: То с тайным спутником вдвоем, То в пустоте, в уединеньи. Мы здесь с нездешним наравне, Здесь вперемежку прах и чудо. Вот даже этот вздох во сне: Ведь он и здешний и оттуда! 1976

471

Когда бы не могли собою Владеть сады, луга, леса - К нам доносились бы весною Взволнованные голоса. Не может быть, чтоб в полдень мая, Когда к цветку прильнет пчела, Не трепеща, не воздыхая, Твоя черешня зачала. Он нам не слышен, затаенный, Завороженный этот стон, И только женщине влюбленной, Быть может, смутно внятен он. 1976

472

Не Вечный Город под подушкой Для сна сегодня сберегу, А маленькую деревушку На генуэзском берегу. Туда взобраться мне придется По руслу старого ручья, И неожиданно найдется Все то, что там оставил я. Головоломка коридоров, Ступенек, арок приведет Туда, где старая сеньора Все ту же комнату сдает. Где та же самая мадонна С прозрачной бледностью лица Теперь все так же умиленно Глядит на нового жильца. Откуда из оконной ниши Совсем по-прежнему видны Обрывок неба, выступ крыши, Сверканье вспененной волны. И мнится: если бы отсюда Я никогда не уезжал - Причастником того же чуда Неизменяемости стал. Остался бы навеки юным, Все ту же девушку любил, Перебирал все те же струны И тех же голубей кормил. Все сохранилось бы как было, И даже - кто подумать мог!
– Не потускнели бы чернила Тогдашних юношеских строк. 1976

473

Я вспомнил, нет, не «чудное мгновенье», Хотя, конечно, было и оно, А наше терпеливое сближенье, Слиянье двух, еще чужих, в одно. Да, наша дружба нам далась не даром! Сперва нам повозиться с ней пришлось, Она не раз бывала под ударом И строилась сначала на авось. Припомним, как ее мы пеленали, Баюкали, учили говорить, Как бережно ее мы приучали Правдивой, честной и разумной быть. И выросла она пригожей, стройной, И вот уже не мы ее - она Нас учит нынче шепотом спокойным Всю горечь жизни, всю допить до дна. Счет времени уже ведем часами, И жаль, что в неизбежности земной Ей умереть придется вместе с нами Такой еще и свежей и живой. 1976