Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

Олег Ильинский в рецензии писал: «В книге “Почерком поэта” перед глазами читателя происходит процесс поэтического осмысления, поэтического преображения опыта жизни автора. Переживание и художественное преображение для Кленовского, как и для всякого поэта, есть единый акт, акт творчества. Художественно-философское осмысление явлений для Кленовского естественно, как дыхание. Стихи сборника можно условно разделить на две группы - религиозно-философскую, где поэт как бы оглядывается на прошлую жизнь с высоты религиозного постижения, единой религиозной интуиции; эта интуиция уничтожает для него грань между жизнью земной и вечной, так что сама земная жизнь уже предвосхищает то состояние духа, когда времени больше не будет, и то, в основе

чего лежит память земной жизни, во всей ее красочной яркости. Эти две темы в творчестве Кленовского гармонично переплетены, художественный образ, сложно одухотворенный религиозным мироощущением поэта, будучи средствами искусства изъят из времени, приобретает черты вечности, вечность же входит в художественное сознание поэта неотъемлемой частью, вечность является предметом постоянного художественного переживания, по отношению к чему располагаются все остальные ценности. Поэт как бы наделен двойным зрением, это двойное зрение помогает ему одновременно воспринимать явления по обе стороны границы, отделяющей время от вечности. Ангел для него столь же (если не более) реален, чем васильки в ржаном поле. И человек (поэт) и ангел одинаково скорбят о том, что из мира уходит красота:

И может быть, иной прохожий Из ангельских дозорных сил Вздохнет и пожалеет тоже, Что ты, колосья преумножа, Меж ними маки погасил.

В этой концовке одного из наиболее значительных стихотворений сборника образно закреплена основная интуиция поэта - о непосредственном соседстве двух миров. Та же тема с большой художественной убедительностью закреплена в стихотворении “Песнь моя часовней будет длиться”, эта тема вообще - занимает центральное место в книге. <…>

Умение соединить в образе прелесть художественной детали с глубиной и цельностью миросозерцания, - это основная черта мастерства поэзии. Последняя книга стихов Кленовского - великолепный образец творческого постижения и образного раскрытия мира во всей его прелести, трудности, сложности и одухотворенности» (Новый журнал. 1971. №103. С.291–293).

О двоемирии у Кленовского написала в рецензии и О.Можайская: «В своем 9-м сборнике стихов <…> Кленовский дает как бы ключ к тайне своей поэзии. В стихотворении, начинающемся словами “Чем дольше я старею”, он признается, что хотя владеет песней, “но песня не моя”. Она пришла к нему издалека “дорогой ангелов”. Поэту кажется, что он только портит “нездешние слова”. Но трудна дорога “в край земной” для ангельской песни» (Можайская О. Не здесь рожденная, но здесь пропетая // Новое русское слово. 1971. 7 марта. С.6).

Вновь с похвалой отозвался о книге Ю. Терапиано: «Новая книга стихотворений Дм.Кленовского “Почерком поэта” радует какой-то особой, неувядаемой свежестью переживаний, в наше время столь редко встречающейся даже у очень молодых поэтов <…> новый подарок <…> всем любителям настоящей поэзии» (Терапиано Ю. Новые книги // Русская мысль. 1971. 25 марта. №2835).

Восхищенной была и рецензия Ноны Белавиной: «Просто удивительно, как бесконечно много тем у этого поэта. <…> Поэту доступно высокое умение стоять над обыденными человеческими неудачами, умение чувствовать суть и глубину жизни и быть за все благодарным» (Современник. 1971. №22–23. С.166).

Спустя некоторое время Л.Ржевский написал большую статью о Кленовском, в которой вел речь, среди прочего, и о последней его книге: «Для меня главная сторона поэтики Кленовского - это ее принадлежность к так называемому Серебряному веку русской поэзии, именно - к поэтическим заветам и традициям акмеизма. <…> “Последний акмеист”?– Дмитрий Кленовский -

через многие годы и мимо многих влияний пронес совершенную ясность поэтического слова. Это не значит, конечно, что в его поэтике нет элементов символики, но это у него символ-образ, не сиимвол-ребус; примером высокой ясности оказывается почти каждая его строфа.

В жанре небольшого лирического стихотворения - главном жанре Кленовского - лирический герой почти всегда сам автор, который делится с нами своими представлениями и переживаниями. Тема “жизнь”?– главная внутренняя тема лирики Кленовского, и это делает многие его стихотворения своего рода философскими медитациями. <…> А взгляд на жизнь - светлый и благодарный. <…> Гармоническое ощущение мира, как оно пролито на поэтические строки, у Кленовского полней и совершеннее, чем у Гумилева. <…>

Повседневность - тоже тема в лирике Кленовского, - то есть то обычное, немудреное, что предстоит взору, течет и мелькает мимо, но что может стать поэтическим отбором, деталью, творчески превращенной в нечто значительное и глубокое» (Ржевский Л. Последний акмеист: О творчестве Дмитрия Кленовского // Новое русское слово. 1974. 7 апреля).

359. Новый журнал. 1970. №99. С.30.

361. Возрождение. 1969. №213. С.52.

362. Новый журнал. 1970. №98. С.110.

363. Новый журнал. 1970. №99. С.30.

364. Новый журнал. 1970. №101. С.95.

367. Новый журнал. 1970. №99. С.29.

371. Возрождение. 1971. №228. С.43.

373. Мосты. 1970. №15. С.46.

376. Новый журнал. 1970. №101. С.95.

378. Новый журнал. 1970. №98. С.111.

384. Мосты. 1970. №15. С.47.

385. Возрождение. 1971. №228. С.42.

388. Новый журнал. 1970. №100. С.60.

392. Новый журнал. 1970. №100. С.61.

398. Новый журнал. 1970. №99. С.29.

402. Новый журнал. 1970. №98. С.110.

Теплый вечер

28 мая 1974 года Кленовский написал Шаховскому: «У меня уже готов новый (десятый) сборник стихов; но я намерен сделать его “посмертным”, не издавать при жизни» (Переписка с Кленовским. С.298).

Решение свое он, однако, вскоре переменил и 18 августа 1974 года писал Топорковой: «У меня есть большая, очень важная для меня новость. Несколько моих литературных друзей уговорили меня, материально поддержав мое предложение, не откладывая издать новый (и несомненно уже последний!) сборник моих стихов. Предложение, конечно, очень разумное, т.к. чувствую я себя все хуже и хуже, и всякое может со мной случиться. Очень важно поэтому издать сборник уже сейчас, а не надеяться на всегда сомнительное его посмертное издание. Рукопись я уже послал в типографию вместе с первым денежным взносом. Мне обещано, что сборник будет издан быстро. Очень важно, если я смогу сам за всем присмотреть. Перед сдачей в печать пришлось еще внимательно проверить текст и внести в него порой немаловажные изменения. Называться будет сборник “Теплый вечер”, будет в нем 70 страниц, и войдут в него стихи, написанные в 1971–74 гг., т.е. после моего сборника “Почерком поэта”» (Письма Кленовского Топорковой. С.126). Месяц спустя, 18 сентября 1974 года, Кленовский жаловался на типографию: «Как и следовало ожидать, выход моей книги по вине типографии задерживается. Обещали сделать все быстро, даже “вне очереди”, а я еще даже корректуры не получил, хотя рукопись уже семь недель, как в типографии. Нервничаю, конечно, т.к. непременно нужно прокорректировать текст самому, а чувствую себя все хуже и хуже» (Письма Кленовского к Топорковой. С.126).