Полное собрание стихотворений

Тютчев Федор Иванович

‹1826›

14-е декабря 1825^*

Вас развратило Самовластье, И меч его вас поразил, — И в неподкупном беспристрастье Сей приговор Закон скрепил. Народ, чуждаясь вероломства, Поносит ваши имена — И ваша память от потомства, Как труп в земле, схоронена.^* О жертвы мысли безрассудной, Вы уповали, может быть, Что станет вашей крови скудной, Чтоб вечный полюс растопить! Едва, дымясь, она сверкнула, На вековой громаде льдов, Зима железная дохнула — И не осталось и следов.

1826

Вечер^*

Как

тихо веет над долиной Далекий колокольный звон, Как шум от стаи журавлиной^*, — И в звучных листьях замер он. Как море вешнее в разливе, Светлея, не колыхнет день, — И торопливей, молчаливей Ложится по долине тень.

Около 1826; ‹1829›

С. Е. Раичу ("На камень жизни роковой…")^*

На камень жизни роковой        Природою заброшен, Младенец пылкий и живой        Играл — неосторожен, Но Муза сирого взяла        Под свой покров надежный, Поэзии разостлала́        Ковер под ним роскошный. Как скоро Музы под крылом        Его созрели годы — Поэт, избытком чувств влеком,        Предстал во храм Свободы^*, — Но мрачных жертв не приносил,        Служа ее кумиру, — Он горсть цветов ей посвятил        И пламенную лиру. Еще другое божество        Он чтил в младые лета — Амур резвился вкруг него^*        И дани брал с поэта. Ему на память стрелку дал,        И в сладкие досуги Он ею повесть начертал        Орфеевой супруги^*. И в мире сем, как в царстве снов,        Поэт живет, мечтая, — Он так достиг земных венцов^*        И так достигнет рая… Ум скор и сметлив, верен глаз,        Воображенье — быстро… А спорил в жизни только раз —        На диспуте магистра.^*

1827?

"Закралась в сердце грусть, — и смутно…"^*

(Из Гейне)

Закралась в сердце грусть, — и смутно Я вспомянул о старине: Тогда всё было так уютно И люди жили как во сне. А нынче мир весь как распался: Всё кверху дном, все сбились с ног, — Господь-бог на́ небе скончался И в аде сатана издох. Живут как нехотя на свете, Везде брюзга, везде раскол, — Не будь крохи любви в предмете, Давно б из мира вон ушел.

Между 1826 и 1829

Вопросы^*

(Из Гейне)

Над морем, диким полуночным морем          Муж-юноша стоит — В груди тоска, в душе сомненье, — И, сумрачный, он вопрошает волны: «О, разрешите мне загадку жизни, Мучительно-старинную загадку, Над коей сотни, тысячи голов — В египетских, халдейских шапках^*, Гиерогли́фами ушитых, В чалмах, и митрах, и скуфьях, И с париками, и обритых, — Тьмы бедных человеческих голов Кружилися, и сохли, и потели, — Скажите мне, что значит человек?          Откуда

он, куда идет, И кто живет над звездным сводом?» По-прежнему шумят и ропщут волны,          И дует ветр, и гонит тучи,          И звезды светят хладно-ясно —          Глупец стоит — и ждет ответа!

Между 1827 и 1829

"За нашим веком мы идем…"^*

За нашим веком мы идем, Как шла Креуза за Энеем^*: Пройдем немного — ослабеем, Убавим шагу — отстаем.

Между 1827 и 1829

Кораблекрушение^*

(Из Гейне)

Надежда и любовь — всё, всё погибло!.. И сам я, бледный, обнаженный труп, Изверженный сердитым морем, Лежу на берегу, На диком, голом берегу!.. Передо мной — пустыня водяная, За мной лежат и горе и беда, А надо мной бредут лениво тучи, Уродливые дщери неба! Они в туманные сосуды Морскую черпают волну, И с ношей вдаль, усталые, влекутся, И снова выливают в море!.. Нерадостный и бесконечный труд! И суетный, как жизнь моя!.. Волна шумит, морская птица стонет! Минувшее повеяло мне в душу — Былые сны, потухшие виденья Мучительно-отрадные встают! Живет на севере жена! Прелестный образ, царственно-прекрасный! Ее, как пальма, стройный стан Обхвачен белой сладострастной тканью; Кудрей роскошных темная волна, Как ночь богов блаженных, льется С увенчанной косами головы И в легких кольцах тихо веет Вкруг бледного, умильного лица, И из умильно-бледного лица Отверсто-пламенное око Как черное сияет солнце!.. О черно-пламенное солнце, О, сколько, сколько раз в лучах твоих Я пил восторга дикий пламень, И пил, и млел, и трепетал, — И с кротостью небесно-голубиной Твои уста улыбка обвевала, И гордо-милые уста Дышали тихими, как лунный свет, речами И сладкими, как запах роз… И дух во мне, оживши, воскрылялся И к солнцу, как орел, парил!.. Молчите, птицы, не шумите, волны, Всё, всё погибло — счастье и надежда, Надежда и любовь!.. Я здесь один, — На дикий брег заброшенный грозою, Лежу простерт — и рдеющим лицом Сырой песок морской пучины рою!..

Между 1827 и 1829

Весенняя гроза^*

Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом. Гремят раскаты молодые, Вот дождик брызнул, пыль летит, Повисли перлы дождевые, И солнце нити золотит. С горы бежит поток проворный, В лесу не молкнет птичий гам, И гам лесной, и шум нагорный — Всё вторит весело громам. Ты скажешь: ветреная Геба^*, Кормя Зевесова орла^*, Громокипящий кубок с неба, Смеясь, на землю пролила.

‹1828›, начало 1850-х годов

Могила Наполеона^*

Душой весны природа ожила, И блещет всё в торжественном покое: Лазурь небес, и море голубое, И дивная гробница, и скала! Древа кругом покрылись новым цветом, И тени их, средь общей тишины, Чуть зыблются дыханием волны На мраморе, весною разогретом… Еще гремит твоих побед Отзывный гул в колеблющемся мире… · · · · · · И ум людей твоею тенью полн, А тень твоя, скитаясь в крае диком, Чужда всему, внимая шуму волн, И тешится морских пернатых криком.