Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Закрыв глаза, и не закрыв, а сжав —
Всем существом в ребро, в плечо, в рукав
– Как скрипачу вовек не разучиться! —
В знакомую, глубокую ключицу —
В тот жаркий ключ, изустный и живой —
Что нам воды – дороже – ключевой.
Сентябрь 1932
Ici – Haut [47]
1. “Товарищи,
Товарищи, как нравится
Вам в проходном дворе
Всеравенства – перст главенства:
– Заройте на горе!
В век распевай, как хочется
Нам – либо упраздним,
В век скопищ – одиночества
– Хочу лежать один —
Вздох.
17 октября 1932
47
Здесь – в поднебесье (фр.).
2. “Ветхозаветная тишина…”
Ветхозаветная тишина,
Сирой полыни крестик.
Похоронили поэта на
Самом высоком месте.
Так и во гробе еще – подъем
Он даровал – несущим.
...Стало быть, именно на своем
Месте, ему присущем.
Выше которого только вздох,
Мой из моей неволи.
Выше которого – только Бог!
Бог – и ни вещи боле.
Всечеловека среди высот
Вечных при каждом строе.
Как подобает поэта – под
Небом и над землею.
После России, где меньше он
Был, чем последний смазчик —
Равным в ряду – всех из ряда вон
Равенства – выходящих.
В гор ряду, в зорь ряду, в гнезд ряду,
Орльих, по всем утесам.
На пятьдесят, хоть, восьмом году —
Стал рядовым, был способ!
Уединенный вошедший в круг —
Горе? – Нет, радость в доме!
На сорок верст высоты вокруг —
Солнечного да кроме
Лунного – ни одного лица,
Ибо соседей – нету.
Место откуплено до конца
Памяти и планеты.
3. “В стране, которая – одна…”
В стране, которая – одна
Из всех звалась Господней,
Теперь меняют имена
Всяк, как ему сегодня
На ум или не-ум (потом
Решим!) взбредет. “Леонтьем
Крещеный – просит о таком-
то прозвище”. – Извольте!
А впрочем, что ему с холма,
Как звать такую малость?
Я гору знаю, что сама
Переименовалась.
Среди
Чтобы душа не билась! —
Я гору знаю, что в престол
Души преобразилась.
В котлов и общего котла,
Всеобщей котловины
Век – гору знаю, что светла
Тем, что на ней единый
Спит – на отвесном пустыре
Над уровнем движенья.
Преображенье на горе?
Горы – преображенье.
Гора, как все была: стара,
Меж прочих не отметишь.
Днесь Вечной Памяти Гора,
Доколе солнце светит —
Вожатому – душ, а не масс!
Не двести лет, не двадцать,
Гора та – как бы ни звалась —
До веку будет зваться
Волошинской.
23 октября 1932
4. “Переименовать!” Приказ…”
– “Переименовать!” Приказ —
Одно, народный глас – другое.
Так, погребенья через час,
Пошла “Волошинскою горою”
Гора, названье Янычар
Носившая – четыре века.
А у почтительных татар:
– Гора Большого Человека.
22 мая 1935
5. “Над вороным утесом…”
Над вороным утесом —
Белой зари рукав.
Ногу – уже с заносом
Бега – с трудом вкопав
В землю, смеясь, что первой
Встала, в зари венце —
Макс! мне было – так верно
Ждать на твоем крыльце!
Позже, отвесным полднем,
Под колокольцы коз,
С всхолмья да на восхолмье,
С глыбы да на утес —
По трехсаженным креслам:
– Тронам иных эпох! —
Макс! мне было – так лестно
Лезть за тобою – Бог
Знает куда! Да, виды
Видящим – путь скалист.
С глыбы на пирамиду,
С рыбы – на обелиск...
Ну, а потом, на плоской
Вышке – орлы вокруг —
Макс! мне было – так просто
Есть у тебя из рук,
Божьих или медвежьих,
Опережавших “дай”,
Рук неизменно-брежных,
За воспаленный край
Раны умевших браться
В веры сплошном луче.
Макс, мне было так братски
Спать на твоем плече!
(Горы... Себе на горе
Видится мне одно
Место: с него два моря
Были видны по дно
Бездны... два моря сразу!
Дщери иной поры,
Кто вам свои два глаза
Преподнесет с горы?)
...Только теперь, в подполье,
Вижу, когда потух