Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Горит заревою пылью,
И вот – промеж лиц – лицо
Горбоносое и волосы как крылья.
На лестницу нам нельзя, —
Следы по ступенькам лягут.
И снизу – глаза в глаза:
– Не потребуется ли, барынька, ягод?
28 июня 1916
“Белое солнце и низкие, низкие тучи…”
Белое солнце и низкие, низкие тучи,
Вдоль огородов – за белой стеною – погост.
И
Под перекладинами в человеческий рост.
И, перевесившись через заборные колья,
Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд...
Старая баба – посыпанный крупною солью
Черный ломоть у калитки жует и жует.
Чем прогневили тебя эти серые хаты,
Господи! – и для чего стольким простреливать грудь?
Поезд прошел и завыл, и завыли солдаты,
И запылил, запылил отступающий путь...
Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше,
Чем этот жалобный, жалостный, каторжный вой
О чернобровых красавицах. – Ох, и поют же
Нынче солдаты! О, Господи Боже ты мой!
3 июля 1916
“Вдруг вошла…”
Вдруг вошла
Черной и стройной тенью
В дверь дилижанса.
Ночь
Ринулась вслед.
Черный плащ
И черный цилиндр с вуалью.
Через руку
В крупную клетку – плед.
Если не хочешь муку
Принять, – спи, сосед.
Шаг лунатик. Лик
Узок и ярок.
Горячи
Глаз черные дыры.
Скользнул на колени
Платок нашейный,
И вонзились
Острия локтей – в острия колен.
В фонаре
Чахлый чадит огарок.
Дилижанс – корабль,
Дилижанс – корабль.
Лес
Ломится в окна.
Скоро рассвет.
Если не хочешь муку
Принять – спи, сосед!
23 июля 1916
“Искательница приключений…”
Искательница приключений,
Искатель подвигов – опять
Нам волей роковых стечений
Друг друга суждено узнать.
Но между нами – океан,
И весь твой лондонский туман,
И розы свадебного пира,
И доблестный британский лев,
И пятой заповеди гнев, —
И эта ветреная лира!
Мне и тогда на земле
Не было места!
Мне и тогда на земле
Всюду был дом.
А Вас ждала прелестная невеста
В поместье родовом.
По ночам, в дилижансе, —
И за бокалом Асти,
Я слагала
О прекрасной страсти.
Гнал веттурино,
Пиньи клонились: Salve! [27]
Звали меня – Коринной,
Вас – Освальдом.
24 июля 1916
27
Привет! (итал.).
Даниил
1. “Села я на подоконник, ноги свесив…”
Села я на подоконник, ноги свесив.
Он тогда спросил тихонечко: Кто здесь?
– Это я пришла. – Зачем? – Сама не знаю.
– Время позднее, дитя, а ты не спишь.
Я луну увидела на небе,
Я луну увидела и луч.
Упирался он в твое окошко, —
Оттого, должно быть, я пришла...
О, зачем тебя назвали Даниилом?
Все мне снится, что тебя терзают львы!
26 июля 1916
2. “Наездницы, развалины, псалмы…”
Наездницы, развалины, псалмы,
И вереском поросшие холмы,
И наши кони смирные бок о бок,
И подбородка львиная черта,
И пасторской одежды чернота,
И синий взгляд, пронзителен и робок.
Ты к умирающему едешь в дом,
Сопровождаю я тебя верхом.
(Я девочка, – с тебя никто не спросит!)
Поет рожок меж сосенных стволов...
– Что означает, толкователь снов,
Твоих кудрей довременная проседь?
Озерная блеснула синева,
И мельница взметнула рукава,
И, отвернув куда-то взгляд горячий,
Он говорит про бедную вдову...
Что надобно любить Иегову...
И что не надо плакать мне – как плачу...
Запахло яблонями и дымком,
– Мы к умирающему едем в дом,
Он говорит, что в мире все нам снится...
Что волосы мои сейчас как шлем...
Что все пройдет... Молчу – и надо всем
Улыбка Даниила-тайновидца.
26 июля 1916
3. “В полнолунье кони фыркали…”
В полнолунье кони фыркали,
К девушкам ходил цыган.
В полнолунье в красной кирке
Сам собою заиграл орган.
По лугу металась паства
С воплями: Конец земли!
Утром молодого пастора
У органа – мертвого нашли.
На его лице серебряном