Полное собрание стихотворений
Шрифт:
Лунеет мертвое лицо…”
13
И в этом-то трагичном доме,
Где пустовал второй этаж,
Я, призраков невольный страж,
Один жил наверху, где, кроме
Товарищей, что иногда
Со мной в деревню наезжали,
Бездушье полное. Визжали
Во мне все нервы, и, стыда
Не испытав пред чувством страха,
Я взрослых умолял: внизу
Меня оставить, но грозу
Встречая, шел наверх, где плаха
Ночного
Ребенка: тени из угла
Шарахались, и рукомойник,
Заброшенный на чердаке,
Педалил, каплил: то покойник,
Смывая пятна на руке
Кровавые, стонал… В подушку
Я зарывался с головой,
Боясь со столика взять кружку
С животворящею водой.
О, если б не тоска по маме
И не ночей проклятых жуть,
Я мог бы, согласитесь сами,
С восторгом детство вспомянуть!
Но этот ужас беспрестанный,
Кошмар, наряженный в виссон…
Я видел в детстве сон престранный…
Не правда ли, престранный сон?
14
Так я лежу в своей кроватке,
Дрожа от ног до головы.
Прекрасны днями наши святки,
А по ночам – одно “увы”.
Людской натуры странно свойство:
Я все ночное беспокойство
При первых солнечных лучах
Позабываю. Весь мой страх
Ночной мне кажется нелепым,
И я, бездумно радый дню,
Над дико страшным ночью склепом
Посмеиваюсь и труню.
Взяв верного вассала – Гришку,
Мы превращаемся в “чертей”
И отправляемся вприпрыжку
Пугать и взрослых, и детей.
Нам попадаются по группам
Другие ряженые, нас
Пугая в свой черед, как раз,
И, знаете ли, в этом глупом
Обычае – не мало крас!
Луна. Мороз. И силы вражьи -
В интерпретации людской
Pогa чертей и рожи яжьи,
Смешок и гутор воровской…
Хвостом виляя, скачет княжич,-
Детей заводских будоражич,-
Трубя в охотничий рожок,
И залепляет свой снежок
В затылок Гришке-”дьяволенку”,
Преследующему девчонку,
Кричащему, как истый бес,
Враг и науки, и небес…
15
Без нежных женственных касаний
Душа – как бессвятынный храм,
О горничной, блондинке Сане,
Мечтаю я по вечерам.
Когда волнующей походкой
Идет мне стлать постель она,
Мне мнится: в комнату весна
Врывается, и с грустью кроткой
Я, на кушетке у окна
Майн Ридовскую “Квартеронку”
Читавший, закрываю том,
С ней говоря о сем-о том,
Смотря на спелую коронку
Ее прически под чепцом
“Белее снега”. И лицом
Играя робко, но кокетно,
Она узор любви канвит,
Смеется взрывчато-ракетно,
Приняв
Теперь, спустя лет двадцать, в сане
Высоком, знав любовь княгинь,
Я отвожу прислуге Сане,
Среди былых моих богинь,
Почетное, по праву, место,
И здесь, в стране приморской эста,
Благодаря, быть может, ей,
Согревшей нежной лаской женской
Дни отрочества, все больней
Мечтаю о душе вселенской
Великой родины своей!
16
Давали право мне по веснам
Увидеть в Петербурге мать,
И я, послав привет свой соснам,
Старался пароход поймать
Ближайший, несся через Рыбинск,
Туда, к столице на Неве.
Был детский лик мой обулыблен,
Скорбящий вечно о вдове
Замужней, все отдавшей мужу -
И положенье, и любовь…
Но, впрочем, кажется, я ужу
Чего не следует… Голгофь
Себя, Голгофе обреченный!
Неси свой крест, свершай свой труд!
Есть суд высоко-вознесенный,
Где все рассудят, разберут…
17
Пробыв у мамы три недели,
Я возвращался, – слух наструнь!-
На Суду, где уже Июнь
Лежал на шелковой постели
Полей зеленых; и, закрыв
Глаза, в истоме, на обрыв
Речной смотря, стонал о неге,
И, чувственную резеду
Вдыхая, звал в полубреду
Свою неясную. Побеги
Травинок, ставшие травой,
Напомнили мне возраст мой:
Так отроком ставал ребенок.
И солнце, чей лучисто-звонок
И ослепителен был лик,
Смеялось слишком откровенно
И поощрительно: воздвиг
Кузине Лиле вдохновенно,
Лучей его заслышав клик,
В душе окрепшей, возмужалой,
Любовь двенадцатой весны,-
И эта-то любовь, пожалуй,
Мои оправдывала сны.
– Я видел в детстве сон престранный -
Своей ненужной глубиной,
Своею юнью осиянной
И первой страстностью больной…
18
Жемчужина утонков стиля,
В теплице взрощенный цветок,
Тебе, о лильчатая Лиля,
Восторга пламенный поток!
Твои каштановые кудри,
Твои уста, твой гибкий торс -
Напоминает мне о Лувре
Дней короля Louis Quatorze. [32]
Твои прищуренные глазы -
…Я не хочу сказать глаза!..-
32
Людовика Четырнадцатого (фр.).