Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского
Шрифт:
Я был бы очень доволен, если б описанное мною положение архиерейского дома и вообще епископской кафедры в Ставрополе удостоено было личного взгляда Вашего сиятельства в проезд Ваш чрез Ставрополь, или если б оно было поверено кому — либо из доверенных лиц, состоящих при Вашем сиятельстве. Уменьшение же потребностей дома невозможно. Ибо число служащих при архиерее исчислено правительством, положено по штату и быть сокращено никак не может, так как при уменьшении числа служащих непременно должен бы был по необходимости измениться самый чин богослужения, отправляемого архиереем, определенный неизменяемым уставом Православной
Я счел себя обязанным изложить пред Вашим сиятельством с такою подробностию положение Кавказского епархиального ведомства и служащей основанием сему ведомству епископской кафедры в дополнение к записке, поданной мною Вашему сиятельству в проезд Ваш чрез Ставрополь 15 ноября 1859 года, по той важной причине, что между множеством дел и при удовлетворении всем потребностям вновь возникающих епархий (это видно из положения дел вновь открытой Таврической епархии), Кавказская епархия, если она не будет подавать голоса о своих нуждах и о своем крайне затруднительном положении, то ее положение может навсегда лишиться благотворного внимания высшего начальства. Именно потому, что молчание о затруднительнейшем положении может быть признано за устранение этого затруднительнейшего положения какими — нибудь домашними средствами.
На сих основаниях снова повергаю пред Вашим сиятельством покорнейшую просьбу: примите на себя труд, который неминуемо должен отозваться в духовном и нравственном отношениях самым благотворным образом на всем народонаселении Кавказа! Примите на себя труд и заботу вывести Кавказское епархиальное ведомство из того положения томительной неопределенности и колебания, в котором оно страждет в течение семнадцати лет во вред себе, во вред православному народонаселению, во вред самому Православию.
При сем имею честь приложить:
1. Копию с 3–го пункта записки (с принадлежащими к ней приложениями), поданной мною Вашему сиятельству 13 декабря 1859 года, в проезд Ваш чрез Ставрополь.
2. № 14 „С. — Петербургских сенатских ведомостей“, из коего видно, что оклад, о котором я ходатайствую для Кавказской епархии, именно есть тот, который дан для вновь учрежденной Таврической и высочайше утвержден 16 ноября 1859 года, между тем как все предметы продовольствия несравнимо дороже на Кавказе, чем в Тавриде.
3. Сравнительную ведомость, из которой видно, насколько цены на предметы продовольствия возвысились на Кавказе в течение последних десяти лет. Из сей ведомости изволите увидеть, в какой крайности находятся лица Кавказского епархиального ведомства относительно своего содержания.
Положение многих из них можно безошибочно назвать бедственным.
Призывая на Ваше сиятельство обильное благословение Неба с чувствами отличного уважения» и проч.
Одновременно, именно 13 апреля 1860 года, с этим формальным отношением епископ писал князю Барятинскому письмо вполне конфиденциально. Приводим его в его полном содержании [229] :
229
Письмо (конфиденциальное) свт. Игнатия наместнику Кавказскому кн. А. И. Барятинскому о положении Кавказского епархиального управления (от 10 июня 1860 г.). Указанная дата — 13 апр. 1860 г. — вероятно, ошибка переписчика. Там
«Милостивый государь князь Александр Иванович!
Снова представляя Вашему сиятельству ходатайство о назначении удовлетворительных окладов для Кавказского епархиального ведомства как о не терпящей отлагательства необходимости, я считаю необходимо нужным изложить здесь, в сем конфиденциальном письме, некоторые данные, объясняющие дело, но не имеющие места в официальной бумаге.
Не имею намерения жаловаться на кого — либо, как монах, устраняя всякую жалобу и всякий ропот. Вместе с тем, как епископ, я должен объясниться искренне, потому что мое положение, если оно получит характер фальшивый, должно непременно отозваться в самом исполнении моих обязанностей весьма неблагоприятно, то есть фальшивое положение епископа должно быть очень вредным для епархии.
Покорнейше прошу Ваше сиятельство уничтожить это письмо или сохранить его без всякой огласки как написанное единственно по доверенности к благородным правилам Вашим.
Гражданская история человечества свидетельствует непрерывным рядом фактов, что страсти человеческие постоянно препятствовали преуспеянию человечества. Зависть, недоброжелательство ближнему, близорукое самолюбие, стремясь сделать зло человеку, наносило вред делу и обществу. К несчастию, христианская церковная история представляет то же печальное зрелище.
Святый старец Серафим Саровский, смотря на это зрелище оком ума, очищенного и озаренного святостию, говаривал: „Надо изучать историю христианства не из пустой и тщеславной любознательности, но чтоб ведать, каким обуреваниям подвергались Церковь и различные члены ее во все времена и из этого ведения почерпать силы и мудрость, необходимые для перенесения современных бурь и для управления собою во время этих бурь“.
Странно желание испорченного грехом сердца человеческого! Желание сделать зло ближнему, желание насладиться созерцанием затруднительного положения, в которое поставлен ближний удавшеюся злонамеренностию! Странно это желание, но оно существует.
Всякий христианин может и обязан дать должную цену этому желанию. Признак христианского сердца есть любовь. Сердце, преисполненное ощущений, противоположных любви, само свидетельствует о своем достоинстве. Христианство требует терпения по отношению к ближним, уклонившимся от любви к злобе. Но оно же, как духовный свет, требует, чтоб око души — ум — ясно видел злобу и предохранил от нее и человека и общество. Иначе легко можно увлечься злобою, принести себя в жертву злонамеренных людей, принести в жертву им общественную пользу и благосостояние. Можно даже сделаться участником в их действиях, потому что люди злонамеренные всегда прикрывают свои действия всевозможною ложью, всевозможною хитростию, бессовестным лицемерством.
Святый апостол Павел сказал: сам сатана принимает вид светлого ангела (для удобнейшего погубления человеков), а потому неудивительно, что служители его принимают вид служителей правды (2 Кор. 11; 14–15). Церковная история показывает, что в вышеупомянутый образ действий увлекались и патриархи, и митрополиты, и архиепископы, и прочие первейшие духовные сановники. Причина такого увлечения в духовном мире всегда была одна и та же: забвение Неба и стремление к приобретению земных преимуществ.