Полнолуниие

Юров Георгий

 - И всё-таки ты не выглядишь удивлённой.

 - Когда ты ушёл, на следующую ночь я видела сон. Поднялась буря, в центре которой стояла женщина, совсем ещё ребёнок, я не видела лица, потому что смотрела её глазами. Как ураган силою ветра поднимает с места дома, срывает с якоря корабли и люди, словно песчинки кружатся там, на верху, а потом замертво падают вниз. Конные рыцари, одетые в парадные мундиры и рясы чиновники Касагранды, клирики Храма, знать и простолюдины - никого не жалела буря, сметая с пути. Этот шторм делался всё сильнее, став такой чудовищной силы, что больше нельзя было противостоять ему, ведь не ветер то был,

а гнев небес, обрушившийся на землю. И видела я, как клонилась к земле статуя Триолана и как пала она, наконец, разбиваясь на тысячи мелких осколков и лишь только это произошло, начал ветер стихать, а когда прекратился совсем, стало так тихо, что я не выдержала и проснулась.

 - И что же сулит нам твой сон?
– спросил бывший жрец, по-прежнему сидя на лошади.

 - Я не толкую сны. Скажу лишь, что судьбы наши связаны между собой невидимой нитью. Я поняла, что ты снова придёшь, просто не знала когда. Можете побыть у меня несколько дней, здесь вас точно не будут искать.

 - Нас могут найти по следам, - заметил Бернард, спешиваясь и помогая слезть с лошади Сандре.

 - Надвигается ураган; дождь смоет их, а то, что останется, буря накроет опавшей листвой, - возразила старуха. Задрав голову она взглянула на небо, ещё с утра бывшее безоблачным, но теперь тяжёлые тучи затягивали его тёмным покровом и в подтверждении этих слов первые капли упали на её лицо, а налетевший ветер зашумел в вершинах высоких сосен.
– Но разве о том тебе нужно думать? Я бы на твоём месте побеспокоилась об этом, - и ведунья ткнула пальцем в направлении раздувшегося живота.
– Что бы там ни было, оно рвётся наружу.

 - Ты поможешь мне?
– спросила Сандра, впервые вступив в разговор, и хозяйка ответила, после раздумий, открывая дверь и пропуская беглянку внутрь: - Я посмотрю тебя. А ты, - приказала она Бернарду, - спрячь пока лошадей. Никто не должен знать, что вы здесь.

***

За оврагом, прорезанным мелкой речушкой, стоял старый овин, в котором Тёмная Эльза, когда была моложе хранила заготовленное на зиму сено для своих коз, сейчас же помещение пустовало и юноша, нарвав побольше травы, запер в нём лошадей. Затянувшие небо тучи пролились мелким затяжным дождём, что мог идти, не переставая днями напролёт, заставляя реки выходить из берегов. Поднявшийся ветер срывал листву, и она падала на землю цветным ковром, подминаемая сломанным сухостоем.

Когда он вернулся к хижине, женщины уже сидели за столом. Разговор не клеился, и обе вздохнули с облегчением, когда он вошёл внутрь. Вода в железном котле на растопленной печи закипела; Тёмная Эльза, бросив в глиняные кружки чабреца, мяты и ещё чего-то менее пахучего, залила кипятком, а девчонка сказала, делясь с Бернардом результатом осмотра: - Есть две новости и обе так себе. Плод, что ношу в утробе созрел, и чудовище со дня на день появится на свет. И ещё, у меня больше не будет детей. Моё лоно мертво - семя монстра выжгло его дотла.

Стоя у печи, старуха молчала, не вмешиваясь в разговор. Поставив обжигающую пальцы кружку, юноша болезненно схватился за мочку уха и, собравшись с мыслями начал, обращаясь к обеим: - Мы не можем долго ждать. Скоро полнолуние и дьявол вырвется наружу, не утруждая себя рождением. Отец даёт Иному жизнь, мать же для него лишь средство появления на свет. Тем более, сейчас крохотное существо действует инстинктами, а не разумом. В любом случае мы должны поспешить.

 -

Откуда ты знаешь, как рождаются монстры?
– ворчливо спросила ведунья, скрестив руки на груди.

 - Он прочёл это в мудрых книгах, когда был жрецом, - пояснила Сандра, а хозяйка возразила, качая головой:

 - В книгах нет мудрости - то, что мертво, не может учить жизни.

 - Как бы там ни было, ты должна нам помочь, женщина. Сегодня или самое позднее завтра, ты разрежешь ей живот и вытащишь оттуда младенца.

 - Такое поможет ребёнку, но не матери. Ни одна женщина ещё не выжила после этого.

 - Она будет первой. Не беспокойся об этом, а сделай так, как я прошу. Так у неё хотя бы появится шанс.

 - Хорошо, - неохотно согласилась колдунья задумчиво глядя на сидящую к ней спиной девушку.
– Пусть это будет завтра.

Поднявшийся в день их появления ураган не стихал все это время, пусть был он и не таким, какой видела старуха в своём видении. Толи от страха перед скорыми родами, толи от подхваченной простуды Сандра слегла, занедужив и лишь спустя несколько дней пошла на поправку, благодаря целебным отварам хозяйки.

Бернард тревожно поглядывал на затянутое тучами небо, боясь увидеть полный круг луны, и лишь только девчонка немного окрепла, стал торопить знахарку. Та неохотно принялась готовиться к извлечению плода, заставив Сандру выбрить лобок, сама же что-то долго искала на стеллажах из сосновых досок, заставленных склянками с зельем и мешочками с сушёной травой, перекладывая их с места на место.

 - Что ты там ищешь?
– теряя терпение, не выдержал Бернард, ему казалось, ведьма просто тянет время.

 - Ищу чем унять боль, ведь мне же придётся резать ей живот, - не оборачиваясь, ответила та, зажав рукой, наконец-то найденное снадобье.

 - Не беспокойся, она у нас королева боли. А ты когда-нибудь делала что-то подобное?

 - Нет, - равнодушно ответила женщина, и парень, спросил с тревогой:

 - Откуда же ты знаешь, как извлекать дитя?

 - Читала об этом в рукописи, - удивлённый этим заявлением, бывший жрец вышел из хижины и, закрыв за ним дверь, Тёмная Эльза стала готовить девушку к родам.

Убрав всё со стола, она постелила одеяло, и, раздевшись, Сандра легла на него. Высыпав в чашу перетёртую смесь пряно пахнущих высушенных цветов, капнув туда же несколько капель напоминавшей чёрный мёд тягучей субстанции, колдунья развела её в воде и гусиным пером смазала похожий теперь на огромный шар живот. Тело немело, роженица вдруг перестала чувствовать всё, что находилось между грудью и ногами, словно там не было нечего. Давая время зелью подействовать, повитуха накалила в огне нож, а потом, охладив, принялась за дело под шум барабанящего по крытой берестой крыше дождя.

Разрезав живот, женщина осторожно раздвинула мышцы и, сделав надрез на матке, вскрыла плодный пузырь. Утирая со лба капли выступившего пота она, перерезав пуповину, аккуратно извлекла ребёнка, а после этого удалила послед.

Новорождённый мальчик не кричал как другие дети, а, не мигая смотрел на повитуху и от этого взгляда ей стало не по себе. Омыв ребёнка в лохани, она положила его на единственное ложе, которое сейчас делила с девчонкой и вернулась, дабы зашить живот. Но ведомые друг к другу неведомой силой края разреза стягивались на её глазах, и вскоре на этом месте не осталось даже следа, а ни то, что шрама.