Полный цикл мести
Шрифт:
– Мы можем еще раз допросить свидетеля. Может, вспомнит что-то новое.
– Бессмысленно, – Шеф сидел в задумчивости, сцепив руки перед лицом. – Как часто, люди вспоминают, что-то новое? Такое бывает только в фильмах. Свежие воспоминания всегда более четкие, остальное – домыслы. К тому же, ее слова не возымеют силы, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, – с этими словами Шеф протянул Форду какой-то документ. – Это рекомендации психолога.
– Полагаю, ничего хорошего там не сказано, – Форд не стал даже прикасаться к документам. – Вскрытие, которое могло дать хоть какое-то объяснение произошедшего, даже не дали провести. Единственный свидетель дискредитирован. Это ни хрена не совпадение!
– Не
– Прошу прощения, что вмешиваюсь. Если речь идет о деле, о котором я думаю, то из услышанного можно сделать вывод, что единственное объяснение – вмешательство, кого-то власть имущего. Без каких-либо внятных улик это просто очень странное самоубийство, не более. И если вы ничего не предоставите, то кто-нибудь обязательно попросит прекратить расследование. Сколько Вам нужно времени? – спросил посетитель, обращаясь к Шефу.
Шеф отвлекся от созерцания пустоты и заметил недоумение в глазах подчиненного. Шеф ответил прежде, чем Форд открыл рот:
– Я смогу продержать дело достаточно долго, но не бесконечно. А как же выборы?
– Да, ни один мэр не захочет иметь нераскрытое дело в активе. Если приказ сверху не поступит до выборов, то придет после. Я, в свою очередь, могу пообещать, что до выборов никто не будет связывать вам руки.
Форд уже сообразил, что перед ним сидит представитель администрации. Но, кто именно?
– Есть один шанс, – Форд обратился в слух. – Если речь идет об убийстве, и мы предполагаем, что его совершила не спутница жертвы, то остается только…
– Сам убийца. Но как быть с ее… описанием события?
– Просто игнорируйте.
– Поговорю с родителями и друзьями. Затем заскочу на кладбище, может там, что узнаю.
Форд не стал упоминать тот факт, что фоторобот удивительно похож на жертву другого убийства, которое хронологически произошло раньше. А человек, отбывающий наказание за это самое убийство – его, наверняка, не совершал. Тем более, что вменяемость свидетельницы под вопросом.
Форд оставил Шефа наедине с посетителем. Вопросы он успеет задать позже. Выйдя за порог участка, лейтенант приступил к реализации своего. С первым пунктом плана – поговорить с родителями, все шло не так гладко, как предполагалось. От родителей толку не было вообще никакого. Они отказывались разговаривать, прикрываясь маской траура. На деле им было просто плевать. Они даже не взглянули на фоторобот. Все, чего удалось добиться Форду – адреса и телефоны друзей жертвы, а также фото, на котором, очень кстати, все эти друзья и были запечатлены.
С кладбищем повезло больше. Возле могилы собралась небольшая группка людей. Знакомых лиц с фотографии было немного, но уже что-то. Большинство ее членов с гордостью причисляли себя к готам и под мрачные тосты распивали спиртные напитки. Форд не имел ничего против, у него есть власть на земле живых, а не мертвых. Здесь пусть командует смотритель, он же местный гробовщик. К тому же неудобства они никому не доставляли. Форд отобрал нужных ему людей и договорился с ними о встрече. Все готовы были помочь сиюминутно, но состояние алкогольного опьянения делало из них не самых надежных помощников. Лейтенант благоразумно предложил им встретиться днем позже в кафе. Он терпеть не мог разговаривать с людьми в участке, если только речь не шла о подозреваемых. Все, в том числе и Форд, чувствуют себя неловко и скованно в маленькой убогой комнатушке с единственным столом. Кафе – совсем другое дело. Непринужденная обстановка провоцирует людей на общение. В конце концов, если не удастся получить важную информацию, всегда можно поесть.
Лейтенант
Старик, на удивление, оказался хорошим собеседником. По его утверждениям имеет ирландские и коренные американские корни. На что Форд заметил, что при всем при этом он носит акубру – шляпу популярную в Австралии. Старик не обиделся, а наоборот похвалил Форда за наблюдательность. В ответ Форд поделился, что ему в наследство достался седан австралийского производства. Так и завязался разговор или даже, с позволения сказать, дружба. Позднее Форд наведывался к Старику пропустить по стаканчику-другому виски, так как Старик наотрез отказывался выходить из дома и идти в бар. Видите ли, он был ценителем, а в баре под видом дорого напитка разливали дешевейшее пойло. Откуда он доставал дорогой виски и где брал на него деньги, оставалось загадкой.
В этот раз Форд пришел не как друг, а как лейтенант. Старик, стоял на крыльце своего дома-храма, осматривая владения.
– Ты не против готических посиделок? – спросил Форд минуя приветствие.
– По крайней мере, это более искреннее прощание. А не та очередная клоунада, которую тут недавно устроили родственнички усопшего.
– И что тут было?
– Да ничего особенного. Сначала согнали целый кортеж, на котором можно было перевести футбольную команду вместе с фанатами. Потом женщины, как полагается, рыдали и заламывали руки. Мужчины утирали платочками скупые слезы и выражали соболезнования дружеским похлопыванием по плечу. Звучали хвалебные речи и прочая чепуха. Так прошла основная часть, едва она закончилась, все начали прощаться. И представляешь, они улыбались! Улыбались! Ну куда это… Ох, куда катиться мир? Вот раньше такого не было. Вот скажи мне, это сейчас норма такая?
– Не обращай внимание. От паренька просто старались избавиться.
– Вот-вот, о чем я и говорю!
– И о чем? – не удержался Форд.
– В мое время к смерти относились иначе. Это была не рутина, а ритуал. И все процедуры соблюдались тщательно и с должным уважением. А тут даже не отпевали. Уж не знаю, кто он по вероисповеданию, но в мое время так было не принято.
– Подожди, а что значит «очередная клоунада»? – спохватился Форд.
– Вот! Это уже не первый такой наспех погребенный. Вот до этого почти целую семью схоронил. Ну с ними все понятно! Друзей почти не было, родственников вообще нет. Вот и погребли как есть, только приодели. А этого… Эх, даже и наряжать не стали, как мешок погрузили и крышку заколотили. И ладно бы бедные были! Так нет, вон – кортежами разъезжают.