Полный дом смерти
Шрифт:
Девица недоверчиво посмотрела на меня. Пришлось принять невероятно честный вид. Едва не захлопал ресницами.
В трудную минуту я умею притвориться довольно убедительно. К тому же девушкам, несомненно, нравятся парни, которые говорят лишь правду. Не правда ли?..
– Я вам верю, – донеслось с соседней полки. – Оставь их, Олиель. К тому же второй господин не успел представиться.
Сестричка Олиель пряталась от моих глаз за тонким профилем дел-ар Пиллио. Мне никак не везло ее рассмотреть. Видел только шикарный изгиб лодыжки, летнюю туфельку с открытым носочком и на высоком
– Частный детектив Ходжа Наследи. Ценитель искусства, созидатель поэзии.
– Ух ты! – ахнула Олиель, придвигаясь поближе. – Вы занимаетесь частным сыском?
Как и предполагалось, упоминание о виршах и прочем искусстве прошло мимо женских ушей. Разговор о престарелых жрицах любви ушел в небытие. Мы познакомились с девчонками поближе, и спустя какое-то время у нас завязался миролюбивый диалог.
Белки действительно приходились друг дружке сестрами. Они с отличием (Олиель слегка прикусила пухлые губки – неприятное воспоминание) окончили тринадцатый курс Феминистического университета прорицательниц, получили дипломы младших специалистов и теперь отправлялись на практику. Кстати, лет им было примерно по шестьдесят – мой любимый возраст, когда позволяется еще не все, но довольно много.
Девчонки рассказали, что пребывают в восторге от учебы и предстоящей практики. Настолько, что даже не собираются домой.
– Не могу поверить! – деланно удивился граф. – Неужели вы не желаете проведать родственников?
– Вначале мы планировали заехать домой, в Дубльвилль, – поведала моя соседка. – Но потом решили, что в этом нет нужды. Денег хватает, папа ежемесячно обновляет наш банковский счет… Так что…
– А слегка пообниматься с матерью? Поцеловать отца? Понежиться в любимой кровати, в конце концов?
– Ну, э-э-э, – мой закономерный вопрос застал девицу врасплох. – Есть небольшая…
– Олиель имеет в виду, что мы не хотим возвращаться, – поспешно объяснила ее сестра из полумрака, – из-за некоторых разногласий в семье, а не в связи с финансовыми трудностями.
Мой профессиональный нюх почувствовал какую-то интригу.
– Позвольте полюбопытствовать, и какие же разногласия могут быть с домочадцами у таких прелестных девушек?
Мне не ответили. Видимо, мы слишком углубились в грязное белье. А я-то думал, что у подобных милашек не бывает никаких проблем.
Чтобы поддержать разговор и не позволить гнетущей тишине воцариться в купе, граф поинтересовался, – о боги! – политическими взглядами наших студенток. Они незамедлительно этим воспользовались и, больше не вспоминая о домашних делах, стали наперебой рассказывать о своем священном долге, навязанном им в университете. Каждой студентке ФУПа надлежит нести огонь просвещения в массы. Мол, женщины имеют столько же прав, сколько и мужчины. А если разобраться, то и больше.
Девчонки убеждали нас в том, что миром должен управлять слабый пол – у женщин и мозгов больше, и чувства такта, и вообще… По их словам, бессмертному Мэру необходимо отречься от правления и передать Валибур в морщинистые ручонки
Я утвердился в мысли, что ректором Феминистического университета может работать только девица. К тому же с весьма нестандартным мышлением.
– Мы ведь страдаем не в меру больше вас, а потому заслуживаем лучшего места в обществе, – назидательно вещала соседка Раваша. – Знали бы вы, например, как трудно перенести роды.
– А как приятно получить полкило серебра в мягкое место, – улыбнулся я. – На войне бывает кое-что похуже родов. Вот отдадим вам бразды правления, и чем потом будем отбиваться? Косметичками?
Раваш осклабился одной из самых гадких улыбок из своей коллекции.
– Большинство женщин служат в армии наравне с мужчинами. Это слабый аргумент.
Не прошло и пятнадцати минут, как мы, словно соседи на поминках, опять перессорились. Так всегда бывает, когда соревнуются в остроумии две противоположности.
Лично я, честно говоря, абсолютно не горел желанием принимать участие в подобных пикировках. Мне хотелось тепла и ласки, женского внимания, а не длительных монологов о женской силе и глупости патриархального мира. Об этом я прямо и сказал, подтверждая свои слова ударом крепко сжатого кулака по колену.
– А еще я считаю, что обычные мужчины и женщины должны просто любить друг друга, не занимаясь глупым соперничеством и демагогией. Потому есть предложение сменить эту воинственную тему и заняться чем-то более приятным. Например, поцелуями.
Соседка графа охнула.
– Да, господин Наследи не умеет поддерживать светскую беседу. Он достаточно твердолоб и упрям, когда дело касается комфортности среды, в которой он находится. Потому его когда-то и вышибли из полиции. Именно поэтому я граф, а он – обычная ищейка с рыжим хвостом. Все дело в самоконтроле…
За эту реплику Раваш удостоился моего презрительного взгляда. На меня же посмотрели заинтересованно. В глазах соседки читалось удивление.
– Извините, пожалуйста. Вы не подумайте, – заверила меня Олиель, – мы, конечно же, придерживаемся взглядов феминизма, феминизм-популизма и феминизм-арборизма, но без особого рвения.
– Да-да, – кивнул граф. И пробормотал: – Оно и видно…
Я же мысленно корчил недовольные гримасы и раздевал свою спутницу взглядом. Интересно, она извинилась за свою напористость или за мое невысокое положение в обществе? Ненавижу давить на жалость.
– Мы учимся на факультете милитаристических предсказаний, – продолжала девушка, направляя разговор слегка в другую сторону. – Знаете, очень познавательно рассчитывать траектории баллистических магоракет и естественный прирост населения в Княжестве Хаоса. Можем с вероятностью пятьдесят на пятьдесят предвидеть террористический акт, можем даже погоду предсказывать.
– Как интересно, – заохал я, сдержанно улыбаясь. При этом меня больше волновали возможности Олиель в постели, а не где-нибудь на полигоне наземных войск, куда девчонки отправлялись на практику. Но хотя бы закрыли вопрос феминизма. – А нельзя ли узнать свою судьбу?