Полный газ
Шрифт:
— Ты сильнее меня, Винс, но дырка в заднице у меня побольше. Ты оторвешь ему голову, а я уж в него насру.
— Быстрее! — крикнул Лемми Винс. — Быстрее, чтоб тебя!
И когда он уже думал, что Лемми ничего не найдет, его приятель выпрямился, держа Малыша в одетой в перчатку руке.
Племя не рассекало по дорогам с оружием. Такие байкеры-незаконники, как они, с оружием не ездят. У всех были судимости, и любой невадский коп с радостью засадит кого-нибудь из них на тридцать лет за незаконное ношение оружия. Или всех сразу. Ножи они носили, но в их теперешнем положении от ножей проку не было: вспомните, что случилось с роевым мачете, который оказался таким же бесполезным, как и сам Рой. Он годился лишь для убийства маленьких
Малыш же хоть и не был полностью легальным, оружием как таковым не являлся. И когда однажды его увидел коп (легавых хлебом не корми — дай «поискать наркотики»), то оставил Лемми в покое, когда тот объяснил, что в случае ночной аварии Малыш будет понадежнее аварийной вспышки. Может, коп понял, что перед ним, может, нет, но он явно узнал в Лемми ветерана. Не по ветеранскому номерному знаку (тот всегда можно украсть), но потому, что он и сам был ветераном. «Долина А-Шау, где дерьмо пахнет слаще», — сказал коп, и они оба рассмеялись, а напоследок даже ударились кулаками.
Малыш представлял собой светошумовую гранату модели М84, более известной под именем световуха. Лемми носил ее в седельной сумке уже лет пять, неизменно говоря, что однажды она пригодится, когда парни (включая Винса) подкалывали его.
И вот этот день настал.
— Думаешь, старая хреновина сработает? — прокричал Винс, повесив Малыша на руль. На гранату тот совсем не походил. Больше напоминал гибрид термоса с аэрозольным баллончиком. Гранату в нем выдавала только чека, привязанная к боку изолентой.
— Не знаю! Я даже не знаю, как ты…
У Винса не осталось времени на обсуждение логистики, о которой, к тому же, у него было весьма смутное представление.
— Я поехал! Скоро этот мудак проедет Кумбу и вернется на главную! И я буду там, когда он появится!
— А если не появится Лихач? — спросил Лемми. До этого они орали как оглашенные под действием адреналина. Заданный почти нормальным тоном вопрос оказался неожиданностью.
— Будь что будет, — сказал Винс. — Вы со мной ехать не обязаны. Если захотите повернуть назад, я пойму. Это мой сын.
— Может, и так, — ответил Персик, — но Племя-то наше. По-крайней мере, было. — Он с силой ударил по стартеру, и мотоцикл заурчал. — Я еду с тобой, Кэп.
Лемми только кивнул и указал на дорогу.
Винс тронулся с места.
Выезд из Кумбы на шоссе оказался ближе, чем предполагал Винс: до него оказалось семь, а не девять миль. По дороге они не встретили ни грузовиков, ни легковушек. Шоссе пустовало. Может быть, потому, что водители избегали его из-за строительных работ. Винс все время поглядывал налево. Некоторое время он видел только клубы красной пыли: фура, казалось, тащила за собой полпустыни. Затем исчезли и они — дорога скрывалась из виду за рядами холмов с изъеденными ветром известковыми склонами.
Малыш болтался туда-сюда на своей петле. Армейский запас. «Думаешь, старая хреновина сработает?» — спросил тогда Винс Лемми, и только теперь понял, что можно задать тот же вопрос в отношении его самого. Как давно он испытывал себя на прочность, мчась на полную катушку, выжав газ по максимуму? Сколько времени прошло с тех деньков, когда весь мир сводился к простому выбору: живи красиво или умри, смеясь? И как так получилось, что его собственный сын, который выглядел таким крутым в своей новой кожанке и зеркальных очках, упустил такое простейшее уравнение.
Живи красиво или умри, смеясь. Но бежать не смей. Не смей, черт тебя возьми.
Может, Малыш сработает, может, нет, но Винс знал, что он в любом случае попытается, и от этого голова у него кружилась. Если водила наглухо закрылся в кабине, то дело плохо, но ведь там, в забегаловке, окно он открыл, свесив из него руку. А потом, позже, разве он не дал им взмахом руки разрешение на обгон? Верно, дал.
Семь миль. Пять минут, плюс-минус. Достаточно для уймы воспоминаний о сыне,
Сзади послышалось громкое ба-бах, а затем крик, который долетел до Винса даже сквозь вой ветра и рев двигателя «Вулкана»: «Су-укин СЫН!». Винс посмотрел в зеркало и увидел, что Персик начал отставать. Из-под худых ног валил дым, а позади него дорогу веером пачкало масло. След становился все шире по мере того, как мотоцикл замедлялся. У «бизера», наконец, полетел передний сальник. Просто чудо, что этого не случилось раньше.
Персик взмахом руки приказал им двигать дальше… да Винс и не собирался останавливаться, ведь на самом деле вопрос об исправимости Лихача не имел особого смысла. Самого Винса уже не исправить. Да и никого из них. Винс вспомнил, как однажды их остановил аризонский коп. Остановил и сказал: «Поглядите-ка, что нам тут выблевала дорога». Так вот дорожная блевотина они и есть. Но ведь те раскиданные вдоль шоссе трупы были до сего дня его дорожными товарищами, тем единственным, чем Винс по-настоящему дорожил. Они были ему как братья, а Лихач — его сын. Никто не может так просто втоптать всю семью человека в землю, а потом жить дальше, как ни в чем не бывало. Нельзя всех растерзать, а потом просто взять и уехать. Если БЕРЕЗНЯК этого не знал, то узнает.
И очень скоро.
Лемми не мог угнаться за Тохо Мохо Эль Рохо, отставая все больше и больше. Ничего страшного. Винс радовался, что Лемми все еще прикрывает ему спину.
Впереди показался знак: ОСТОРОЖНО! БОКОВАЯ ДОРОГА СЛЕВА. Дорога из Кумбы. Грунтовка, чего Винс и опасался. Винс сбавил скорость, затем остановился и заглушил мотор.
Лемми подъехал и остановился рядом. В этой части шоссе ограждений не было. Именно здесь, в месте, где дорога из Кумбы вливалась в 6-е шоссе, оно шло вровень с пустыней, хотя не так уж далеко впереди оно снова приподнималось, превращаясь в раскол для скота.
— Теперь будем ждать, — сказал Лемми, выключая двигатель.
Винс кивнул. Пожалел, что бросил курить. Он сказал себе, что либо Лихач выдержит и удержится в седле, либо нет. Тут Винс ничего не мог поделать. Чистая правда, но помогала она не очень.
— Может, в Кумбе у него получится свернуть с дороги, — сказал Лемми, — авось, попадется какой-нибудь переулок, в котором фуре не проехать.
— Вряд ли. Кумба — мелочевка. Заправка да пара домов у вшивого холма. Плохая это дорога, по крайней мере, для Лихача. Негде съехать. — Винс даже не попытался рассказать Лемми про то пустое, застывшее выражение на лице Лихача, которое говорило о том, что он ничего не видит кроме дороги прямо перед собой. Да он через Кумбу промчится и не заметит.