Полный годичный круг кратких поучений. Том IV (октябрь - декабрь)
Шрифт:
в) Что побудило великомученицу к такому прошению? Побудила, без сомнения, пламенная любовь ее к бедствующему человечеству, для коего, как мы видели, ничто так не нужно, и вместе ничто так иногда не трудно, как иметь пред смертью достаточное время для покаяния. А ближайшим образом к подобному прошению могло расположить великомученицу воспоминание о собственной некогда опасности от наглой смерти. Известно, когда угрожала ей эта опасность: тогда, как бесчеловечный отец ее, выслушав от нее над банною купелью исповедание Св. Троицы, вдруг устремился на нее с мечом. Великомученица спасалась от него сначала бегством, а потом чудесным сокрытием в каменной скале. Что не от простого страха смерти происходило это бегство, доказательством этого то непоколебимое мужество, с коим она перенесла потом множество самых лютых мучений. Почему же уклонилась она от меча? – Потому, без сомнения, что эта смерть была преждевременная и воспрепятствовала бы совершить ей все то, что она совершила потом во славу возлюбленного Жениха своего. И вот, теперь, идя с радостью под тот меч, от коего прежде убегала со страхом, св. великомученица воспоминает прежнее положение
г) Услышано ли это прошение св. великомученицы? – Услышано, ибо Сам Господь милосердия и щедрот говорит: вся едина аще молящеся просите, веруйте яко приемлете, и будет вам (М. 11, 24); а в ком сильнее могла быть вера, как не в св. великомученице, и когда, как не в последний час ее под мечом? – Услышано, ибо сама св. Церковь, от древних времен доныне, постоянно усвояет ей дар спасать от внезапной смерти; а кто может лучше и вернее ценить дарования чудесные, как не св. Церковь, которая сама есть хранительница и раздаятельница дарований благодатных? – «Но есть ли, – спросит кто-либо, – опытные доказательства этого?» – Есть, возлюбленный, и в таком числе, что самое множество их не позволяет нам рассказать теперь их подробно. Кто желает знать об этом, тому стоит только раскрыть жизнеописание св. великомученицы, при коем помещаются сказания о дивных опытах ее защиты от внезапной смерти. – Но зачем доказательства из мертвых книг? Обратимся к живым, непререкаемым свидетелям, обратимся ко всему граду Киеву, в коем покоятся нетленные мощи св. великомученицы. Кто не знает, что губительная язва, в разных видах, не раз вторгалась в этот город наш и производила в нем величайшие опустошения? Но св. обитель, в коей почивают мощи великомученицы, всегда оставалась целою и невредимою, без всяких особенных средств к защите. Что это, как не всенародный опыт чудесного заступления свыше?
III. После этого нам остается только пользоваться с верою и любовью драгоценным даром великомученицы спасать от внезапной смерти.
Как пользоваться? – Так ли, чтобы в надежде на чудесную защиту ее не брать никаких мер предосторожности, нерадеть о своем здоровье, позволять себе все, что сокращает жизнь и губит ваши силы? Нет; это значило бы искушать силу Божию, поставлять св. великомученицу в необходимость благоприятствовать невоздержной и порочной жизни. Так ли, чтобы по надежде на чудесное спасение от внезапной смерти отлагать со дня на день свое приготовление к смерти, жить, не думая о конце жизни и о том отчете, который ожидает всех нас за гробом? – Нет, это значило бы явно идти вопреки своему спасению, злоупотреблять помощью св. Божиих человеков, заставлять великомученицу благоприятствовать нераскаянности во грехах. Все таковые не имеют никакого права на ее помощь. «В противном случае, – скажет кто-либо, – зачем и стужать своими прошениями великомученице?» Затем, что, при всем нашем воздержании, все еще может быть множество непредвидимых и неотвратимых случаев, в коих жизнь наша может подвергнуться смертной опасности. О предохранении от этих-то опасностей мы должны молить великомученицу, – и она, без сомнения, предохранит или избавит нас от них, коль скоро мы будем молить ее о том с верой и любовью, молить для того, чтобы спасаемые ею от смерти временной, телесной, могли, чрез покаяние, спасти себя от смерти духовной и вечной. Аминь. (Составлено с некоторыми дополнениями по проповедям Иннокентия, архиепископа Херсонского, т. II, изд. Вольфа).
Пятый день
Поучение 1-е. Преп. Савва Освященный
(Добрые ли мы дети Церкви?)
I. Юный Савва, впоследствии названный «освященным», память коего совершается ныне, трудился однажды в виноградном саду, очищая виноградные лозы, окапывая корни их и поливая водою, которую сам издалека носил с великим трудом. Изнемогший от жарких лучей восточного солнца, облитый собственным потом, он, как отрок, почувствовал большой голод и жажду, прислонился под тень ближайшего дерева и поднял разгоряченное чело свое к небу. На вершине дерева Савва увидел прекрасное, спелое яблоко, которое теперь было бы очень полезно ему для подкрепления сил и для утоления жажды и голода. Юный садовник сорвал яблоко и хотел вкусить, но вдруг ему пришло на мысль, что время, определенное уставом церковным для употребления плодов, еще не наступило. «Соблазн! – сказал себе Савва, рассматривая плод. – Вот также и райское яблоко было красиво и хорошо; но оно погубило моих праотцев: они вкусили его и преступили чрез то заповедь Божию. Не то же ли и я хочу теперь сделать, что сделали наши прародители в раю? Ведь и мне запрещено св. Церковью вкушать теперь этот плод… Нет, во всю жизнь мою до самой смерти не буду есть яблок за то, что это яблоко соблазнило меня и чуть не сделало преступником церковного устава!» И, несмотря на томительный голод и жажду, мудрый отрок бросил искусительный плод на землю и повел жизнь самую воздержную и осторожную, каждую мысль свою, каждое чувство и дело подвергая строгому разбору и самоосуждению. Конечно, он не хуже многих других знал, что яблоки вкушать не грех; помнил даже апостольское слово, что труждающемуся делателю прежде подобает вкушать от плодов труда своего: но устав Церкви он предпочел и голоду с жаждою, и красоте зрелого яблока (Четьи Минеи).
II. Мы нисколько не погрешим, возлюбленные во Христе братия мои, если назовем преп. Савву добрым, послушным сыном матери-Церкви.
Спросим себя: добрые ли мы дети матери нашей Церкви?
Мы называем Церковь своею матерью;
а) Так – Церковь возродила нас в таинстве Крещения; запечатлела нас печатью даров Духа Святаго в таинстве Миропомазания; восприяла нас от купели чистыми и непорочными, как ангелы: и мы дали клятвенное обещание – со дня возрождения до последнего издыхания пребыть непорочными, как ангелы. Где же эти ангелы между нами? Где обещанные Богу и Церкви чистота и непорочность? Что осталось у нас от святыни крещения, от благодати миропомазания?.. Что более, кроме имени христианского? Как же не болезновать и не сказать со святым Димитрием Ростовским: «Болезновать сердцем приходится, что многие из нас именем токмо суть христиане, а дела их – хуже неверных; именование носят христианское, а житие их – скотское; крестом Христовым ограждаемся, а Христа распинаем вторицею яко богоубийцы, – распинаем Его скверными, мерзкими и нечистыми делами. Именем Христовым хвалимся, и сие же имя Его святое, на нас нареченное, хульно творим; будучи христианами, живем не по-христиански» В таинстве Покаяния – сколько раз мы слышали из уст Церкви утешительное слово: «Чадо, отпущаются тебе греси твои мнози; иди, и ктому не согрешай!» Но куда же мы шли, и куда всего чаще идем, как не согрешать? Куда спешим от дверей покаяния, как не на прежние стези неправды!
б) Учат детей; но где же те дети, которые с детским усердием и простодушием хотели бы учиться у матери-Церкви? Есть христиане, которые вовсе не хотят ни знать, ни учиться ничему относящемуся к ведению христианскому. «Поседели, – жалуется один из великих учителей нашей Церкви, Московский митрополит Платон, – от дряхлости ничем не владеют, одною ногою на земле, другою во гробе: а что знают? Их должно бы учить так же, как младенцев. Но как таких учить, которые не хотят учиться, которые, будучи христианами, христианского учения бегают?.. Скажи, пожалуйста: сколько теперь (когда мы преподаем учение Церкви) – сколько теперь людей, шатающихся на улицах, пьянствующих на торгу или обманывающих, или бесполезно бродящих? Без числа; а чтоб посидеть кому при ногу Иисусову и послушать Его слово, то или одна Мария, или мало с нею кто другой». – Есть люди, именующиеся христианами, которые, ничего не зная, ничему не учась у Церкви, сами хотят учить Церковь и детей ее. «О, окаянные времена наши! – сетует о таковых свт. Димитрий Ростовский. – Ныне истинная Церковь много терпит скорбей и от внешних, и от внутренних врагов, которые терзают Церковь – матерь свою, хулят ее и отторгаются от нее, и иных многих увлекают за собою в заблуждение и погибель»… Есть даже такие христиане, которые много знают, всему охотно учатся, одно только учение о спасении души – учение Церкви – кажется им излишним: сыны родих и возвысив тии же отвергошася Мене.
в) А храмы и богослужение? Их или не посещают, или посещают редко, или, посещая, вносят туда всю суету и мятеж жизни мирской, повседневной! Что всего чаще слышим, как не жалобы учителей Церкви, во все времена сетовавших против ленивого или бесчинного стояния в храмах Божиих при богослужении? «О чудесе, – взывал древле свт. Иоанн Златоуст к своим современникам, – о чудесе! Когда тайная трапеза уготована; когда херувимы пред нею стоят, серафимы окрест летают, шестокрылнии лица свои покрывают, когда все бестелесные силы вкупе с иереем за тебя молят: ты ли не боишиси, не срами-шися такой ужасный час в беседах и суесловиях про-вождать? От ста шестидесяти осми часов, в седмице числимых, един только час отделил Себе Бог; и тот ли на житейские дела, и смех, и разговоры тратишь?»
г) Что сказать о уставах, законоположениях, обрядах церковных? Если где, то здесь особенно Церковь может и имеет все право вопиять против нас: слыши небо, и внуши земле, сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене!.. Отвергаются Меня в Моих уставах, над которыми нередко издеваются, не внимают ни гласу Бога Судии, ни гласу матери своей Церкви. – Жаловался некогда Господь на сынов Церкви ветхозаветной за то, что они презрели все попечения Его. Горе нам, братия христиане, если и на нас, сынов Церкви новозаветной, воззрит Господь праведным оком Своим и скажет святой матери нашей: оставь их; что вопиеши ко Мне о людех сих, об этих буйных и непокорных детях твоих? Пусть они будут тебе, яко язычники и мытари!.. Где тогда обрящем пристанище? Где найдем покой смятенным душам нашим? Кто будет молить и ходатайствовать о нас пред грозным и праведным судом Божиим?
III. Пощадим души наши, братия возлюбленные; пощадим время наше до гроба и вечность нашу за гробом. Если не хотим слушать учение Церкви, по крайней мере не будем презирать то, чего не знаем. Если не храним уставов церковных, по крайней мере будем сознаваться, что мы тяжко согрешаем. Если не чтим обрядов, по крайней мере не будем глумиться над ними. В глубоком сокрушении и раскаянии будем умолять Господа о помиловании, матерним же гласом Церкви: согрешихом, беззаконновахом, забыхом Заповеди Твоя, и в след мысли нашея лукавыя ходихом, и недостойно званию и Евангелию Христа Твоего жительствовахом, яко быхом поношение имени христианскому и Церкви: темже затворихом щедроты Твоя, и человеколюбие Твое… Но остави, Господи, умилостивися, Господи, и не предаждь нас до конца, беззаконий ради наших: милость бо Твоя неизреченна, и человеколюбие Твое непобедимо!.. (Составлено по «Беседам» проф. Киевской Духовной Академии Я. Амфитеатрова).