Polo или зеленые оковы
Шрифт:
–Шлюп не твой.– С пафосом, не характерным служакам, заявил бесцветный федерал.
Отец, словно бы и не слышал реплик лощеного федерала и продолжал сокрушаться.
–Если бы я вас не навел на шлюп, значит, вы не смогли бы меня взять там, в прошлом, в моем времени.
Нет. Не годится, размышлял Отец. Шлюп исчез изначально, а только потом я сообщил о его исчезновении. Но если бы я не сообщил о его исчезновении, он бы не исчез. Голова кружится. Время очень строгая штука. Она не прощает промахов, Отец в который раз убедился в этом.
–Вот вам еще одна задачка.– Сказал какой-то федерал временщикам.– Будете ломать головы.
–Разберемся. Но с таким временным парадоксом мы встречаемся впервые. Это уж точно, как черничный пирог.– Сказал временщик.
Федералы
Мостик опустел. Два андроида присоединились к временщикам, помогая им обрабатывать информацию. На Отца никто не обращал внимания. Поспелов так и не выходил из своего конверта, увлеченный молоденькими ведьмами и бесчинством возле жертвенного костра.
Отец вошел в свой конверт и пустился в глобальную базу данных. Здесь не существовало паролей и запретов, которыми он был ограничен на Земле. Отец развернул данные, привезенные зондом из тихого двадцать первого века, и заново пережил волнительные моменты своего прибытия с Цватпы. Затем он обратился к замерам темпоральных возмущений, зафиксированных зондом, магнитных и электромагнитных полей. Для себя Отец обнаружил несколько неприятных моментов. Многие параметры, которые помогли бы понять степень участия Инвизов в исчезновении брата, зонд не фиксировал. Это объяснялось просто. Задача темпорального зонда была лишь– слежение за объектами, определение их точных пространственных и временных координат, да характеристики темпоральных перемещений. Более точные и всеобъемлющие замеры он делать не в состоянии.
Нужен шлюп. Зонд здесь не помощник. Отец сравнил характеристики полей, зафиксированных в двадцать первом веке с характеристиками полей корабля, на котором он прилетел сюда. Становилось понятным, о чем говорил временщик. Это темпоральное перемещение– их перемещение. Что ж, пусть будет так. Следовательно, нужно доставать шлюп из двадцать первого века, чтобы наступило счастье, другого пути нет.
Отец определил точные координаты шлюпа и время его темпорального перемещения, составил алгоритм подхода корабля конфедерации к заданной точке, напряженность полей, которые осуществят захват шлюпа. Сложного нет ничего. Он еще раз проверил свои расчеты. Согласно этому алгоритму шлюп беспрепятственно покинет Кичигинский бор и очутится в космосе за триста миллиардов километров от Земли, которая вслед за Солнцем бежит со скоростью тридцать километров в секунду.
Когда Отец в последний раз видел шлюп, его люк не был задраен. Это ничего. Биологических объектов на борту не было, только бортовая автоматика, да мобильный компьютер, который вместе с Отцом путешествовал с Плутона до Цватпы, а затем до Земли. Космос не мог повредить мозгу бортового и мобильного компьютеров. За остальное можно не переживать. На борту осталась рыба, которую Отец так и не съел, вернувшись на Землю. Эта рыба была поймана на Цватпе услужливыми цватпахами.
Отец подсоединился к каналу связи временщиков, которые вели активный диалог со своими земными коллегами. Звездный странник предложил план возвращения шлюпа, который только что разработал. Временщики его отвергли через секунду рассмотрения. Отец в своих расчетах не учел рядом стоящие деревья, которые должны были остаться в своем времени, он не учел так– же хворост, который закрывал машину в двадцать первом веке. Его нужно было тоже оставить. Лишние темпоральные артефакты не нужны. Оставить нужно было и примятую траву, на которую совершил посадку шлюп и следы грязи на посадочных шасси. В далеком космосе ей тоже не место.
Отец почувствовал себя наивным глупым мальчишкой, который собрался играть в мужские игры. Он производил свои расчеты с погрешностью до полуметра, чтобы ненароком не оставить в прошлом кусок тормозного двигателя. Эти условия значительно усложняли задание.
Временщики совместными усилиями с Землей рассчитывали возможные проблемы и вероятности исхода темпорального перемещения. Отец не стал вмешиваться в серьезный диалог профессионалов, лишь со стороны смотрел, как шаг за шагом решение проблемы определялась математическими формулами и алгоритмами. Земные временщики склонялись к мысли, что шлюп необходимо переместить в условиях данной экспедиции. Федеральные агенты хранили гордое молчание, они не склонялись к скоропалительному предложению немедленного перемещения шлюпа, они так же не настаивали на создание специальной экспедиции, чтобы вернуть посудину.
Бог с ними, подумал Отец, пусть решают. Им за это, в конце концов, платят деньги. Он решил навестить своего героя-любовника на Черной Горе, дабы удостовериться, что с ним все в порядки и что ведьмы не обратили его в новую веру.
–Компьютер, к Поспелову хочу.– Сказал Отец.
Черная арка выхода пригласила Отца следовать ею на шабаш. Вернувшись на черную гору, Отец огляделся. Он не узнавал своего творения. От ночи не осталось и следа. Светило яркое солнце, дул слабенький бриз с болот, где вместо болотной тины и гниющих корней непей-травы блестели никелированные понтоны, с которых водяные ныряли за раками. На плесе, где Отец переплел корни ив, был раскинут пляж, а русалки, привязанные хвостами к доскам, катались на скейтбордах. Костер давно погас, и на месте кострища высилась горка органического мусора. Там валялись колбасные обрезки, жестяные пивные банки, фисташковая скорлупа, пластиковые бутылки и красные панцири вареных раков. Вокруг большого плоского жертвенного камня собралась вся лесная нечисть. На черепах, брошенных прямо на земле, сидели черти с накрашенными губной помадой рогами, рядом с ними расположились вампиры с длинными клыками, торчащими из-под губ. Бесы суетились вокруг сидящих за камнем леших, поднося им в кубках из березовой бересты томатный сок. Во главе стола, раскрашенный охрой и грязью верховодил Поспелов. Черти ругались на разных языках, ежеминутно призывая в свидетели своего главного черта, что Поспелов мухлюет. На коленях чертей, бесов и леших сидели растрепанные голые ведьмы и что-то им нашептывали. Девицы сторонились лишь вампиров, боясь их счастливых поцелуев. Поспелов тоже был окружен стайкой молоденьких потных ведьм, которые хихикали и закручивали на палец его кучерявые волосы.
Поспелов жулил в покер. Чуть дальше, за жертвенным камнем, связанные грубой бечевкой, стояли привязанные к дереву едва заметные бестелесные души полководцев.
–На что играешь?– Осведомился Отец.
–Вон,– Поспелов махнул на едва различимых на солнечном свете призраков,– на души.
–На кой они тебе?– Удивился Отец.
–А на что играть? На раздевания что ли?– Махнул рукой Поспелов.
Отец оглядел публику. Едва ли у каждой десятой ведьмы к бедру было привязано мочало. А к мужскому полу Поспелов имел только коммерческий интерес.
–Да.– Согласился Отец.– Нелегко тебе.
–Ой, не говори,– согласился Поспелов,– надуть меня хотят, только отвернись.
–Но я гляжу ты не в убытке.– Сказал Отец.
–А кому сейчас легко? Вон,– Поспелов кивнул в сторону призраков,– сколько уже выиграл. Черти, знаешь ли, скряги. От них хорошей ставки добиться– очень нужно раззадорить. Они мне за Суворова всю плешь проели.
–А ведьм что в игру не берешь?– Спросил Отец.
–Поддаются.– Бросил Поспелов.
–Поддаются?
–Ага, так и норовят быстрее проиграть, чтобы телом расплатиться. Сначала было увлекательно, но я, знаешь ли, не Геракл.– Сказал Поспелов.
–Причем здесь Геракл?– Удивился Отец.
–Как причем? Тринадцатый его подвиг помнишь?– Спросил Поспелов. Отец покачал головой.– Он за ночь сорок девок испортил.
Отец услышал шум, доносящийся из-за леса.
–Что там такое?– Спросил он.
–Экзекуция сейчас будет.– Сказал спокойно Поспелов, раскидывая карты у себя в руке.– Один чертенок, ох и хитрый, мухлевал много. Больше меня. Так я его… Пущай полетает.