Полоса невезения
Шрифт:
– Вроде не должны, - рассеянно бросил Женя.
– У нас резерв еще получасовой. Наоборот, ждать будем, пока остальные подтянутся. Кстати, обернулся он ко мне, - а почему ты отказался вождению учиться? Это ж такое дело, это нужно. Вот повертишь руль - сам поймешь. И Кузьмич тебе тоже все время твердит: учись, мол.
– И пускай себе твердит, - надоедливо отмахнулся я точно от упрямой мухи.
– Пока мне и без того дел хватает. И рукопашный бой, и стрельба... Блин, вы из меня что, боевика лепите? Я-то, наивный, полагал, будто в аналитическом отделе работаю...
– Ты до сих пор не понял, что деление на отделы -
– Людям "Струны" приходится всем понемножку заниматься, смотря по обстановке. Так что гордись, из тебя тут лепят специалиста широкого профиля.
– Это что ж, и следователем придется поработать?
– не удержался я от явно лишнего вопроса. Но Женя понимающе кивнул.
– Хочешь чистенькие ручки сохранить? Похвально, похвально. Только вот не уверен, что получится. Мало нас, понимаешь. Мало! Тебе, небось, поначалу казалось, вон она какая мощная, "Струна", и связи, и деньги, и поддержка сам понимаешь откуда...
– оторвав на мгновенье левую ладонь от баранки, он ткнул пальцев в крышу.
– А по делу иллюзия это. Не хватает нас на всех, КПД у нас процентов десять от силы. Именно оттого, что народу мало. То есть, конечно, были такие настроения - набрать огромную толпу, поставить задачи и вперед...
– И через несколько лет "Струна" превратится в одну большую мафию. Или партию, что еще хуже...
– Раньше, Костян, раньше...
– уныло откликнулся Женя.
– Эту ситуацию Главный Хранитель просчитал, еще когда все начиналось. Главная сила-то не в количестве людей, сила в качестве. И вот потому раз в год мы проходим Испытание Струной. Так вот, об этом среди наших как-то не принято говорить, но есть смертные случаи, есть. Струна недостойных убирает.
– А что мешает пропустить через Струну огромную толпу?
– усмехнулся я.
– Пускай каждый десятый подойдет, это уже много.
– А про девять десятых подумал? Тоже сказал...
– невозмутимо парировал Женя.
– Струна тебе что, мясорубка? И, кстати, какое к нам отношение было бы в народе?
– А сейчас какое к нам отношение?
– очень искренне удивился я. По-моему, никакого. Я вот в Дальнегорске вообще про вас ничего не слышал. Хорошо замаскировались.
– Ну, не совсем так. Иногда пускаем кусок информации. Статейка Малкина, к примеру. Полезная вышла статейка. Понимаешь, сволота всякая должна нас бояться. А страх должен быть адресный. Типа обидишь маленького придут крутые дяди, строго накажут. Для того и галстуки клиентам надеваем. Чтобы не дай Бог нас с мафией не перепутали. Был у меня, к слову, один такой клиент непонятливый. Из этих, "новых славян". Все откупиться пытался, все выяснял, кому дорожку перешел. А всего-то надо было дяде сына своего не обижать. А то, видишь ли, ручонки шаловливые... Короче, один ремень мы его схарчить заставили, второй... На третьем дошло.
– Женя рассмеялся, явно вспоминая незадачливого папашу.
– Так что, Малкин разве ваш человек? То есть наш...
– немедленно поправился я.
– Не-а... Зачем он нам такой? Просто слили выверенную дозу информации, он зацепился. Ему наши потом конвертик прислали, как бы второй гонорар. Раза так в три побольше того, что в газете он получил. Типа "работа проделана большая, полезная"... Так ты представляешь, этот урод вообще перестал для нас писать. И конвертик со всем содержимым отослал на абонентский ящик, который мы ему вместе
– со вкусом процитировал он.
Когда Женя ударил по тормозам, я сперва даже не понял, что случилось. Просто дернулась грудь, наискось перехваченная ремнем безопасности, неприятно екнуло в животе, а серая лента шоссе застыла, словно убитая змея.
– Ты чего?
– вырвалось у меня, но Женя явно не собирался пускаться в объяснения. Спина его отвердела, руки вздулись веревками вен, а отраженный зеркальцем взгляд сделался злым и колючим.
Впрочем, причина отчетливо обрисовалась впереди. Метрах в двадцати от нас, поперек полосы, стояла милицейская "Волга" с включенной мигалкой. И направлялся к нам постовой с полосатым жезлом, и вид он имел какой-то встрепанный и диковатый.
Что такое? С каких пор милиция тормозит "Струну"? Что наши номера известны всем местным гаишникам, я не сомневался. А мы к тому же ничего и не нарушали.
– Костян, - почти не разжимая губ, процедил Женя, - не дергайся и не пытайся геройствовать. Сиди тихо, я разберусь сам.
– Да что вообще творится?
– отчего-то прошептал я.
Не отвечая, Женя быстро выхватил "мыльницу", с бешеной скоростью принялся давить кнопки. Потом, щелкая замком дверцы, сказал:
– Тебя это не касается. Главное - ни во что не встревай. Наши сюда уже едут.
И уже вылезая наружу, посоветовал:
– Назад, кстати, глянь.
Я глянул. Объемистый джип перегораживал шоссе, а в придорожных кустах наблюдалось какое-то нехорошее колыхание.
Женя хлопнул дверцей и вылез навстречу гаишнику. Тот подходил не спеша и как-то неуверенно, точно не решив, что ему с нами делать. Впрочем, его тут же отодвинул непонятно откуда взявшийся плотного телосложения дядька в камуфляжном комбинезоне.
Они встретились в пяти шагах от машины - пружинистый, неестественно улыбающийся Женя и, точно по контрасту, мрачный багроволицый мужик. Мне, терявшемуся в догадках, оставалось лишь слушать их разговор.
– Ну что, Гусев, нагулялся? Пора в стойло.
– Голос камуфляжного мужика был скучным, тусклым, словно горящая вполнакала лампочка. Но отчего-то мне казалось, что вот-вот она вспыхнет свирепым пламенем.
– Не понимаю, к чему эти игры?
– холодно ответил Женя.
– Еще в прошлом году я по официальным каналам подал вполне официальный рапорт. По-моему, предыдущее начальство восприняло его вполне адекватно. Будь ко мне претензии - наверняка об этом стало бы известно и мне, и моему руководству. Нынешнему руководству, - со вкусом выделил он это слово.
– Ты, блин, Гусев, хорош мозги засерать, - перебил его мрачный полковник.
– Тебе сказать, как твое паскудство по уставу называется? Или сам знаешь?
– Товарищ полковник, - Женя вел себя на удивление мирно, - вы не первый день на земле, должны вроде понимать, что ничего в этой жизни не делается по уставам. Можете считать, я просто поменял место службы.
– Погавкай мне тут, щенок, - ощерился полковник стальными коронками зубов. Ох, и неприятные же воспоминания навеял мне его оскал! Тонкий серп месяца... темный, утоптанный снег... заброшенная стройка... лязг товарняка...