Полоса везения, или Все мужики козлы
Шрифт:
— Конечно, спасибо, вы так меня выручили. Маша, да вы постриглись! — ахнула она. — У вас завелся мужчина? Я понимаю… — многозначительно улыбнулась она. — Давно пора.
Я почему-то смутилась, хотя в сорок лет уже можно было бы и не смущаться.
— Маша, хотите погадаю? — предложила она вдруг.
Я задумалась, а потом решительно отказалась.
— Нет, Алиса, спасибо! Пока не стоит. Если вы нагадаете мне что-то хорошее, а это не сбудется, я буду невольно считать, что вы меня надули, если выпадет плохое, стану жить в ожидании этого плохого.
— Не знала, что вы трусиха, — засмеялась Алиса.
Я не приняла вызова.
— Да мне совсем не хочется знать свое будущее… А вот тут недавно со мной случилась одна история, не могли бы вы сказать мне что-то о ней, поскольку она уже в прошлом?
— Что за история? — заинтересовалась соседка.
Я рассказала о таинственном незнакомце, что был здесь во время моей болезни.
— Как романтично! — воскликнула она. — И вы действительно ничего не помните?
— Абсолютно.
— Ну, можно попробовать погадать на кофейной гуще, хотя вы же ничего не хотите знать о будущем… Сложный случай.
— Да ладно, Алиса, бог с ним, с незнакомцем, не надо гаданий.
— Не хотите, не нужно, скажу вам только одно, это — любовь!
— Что любовь? — не поняла я.
— Да вот эта история… Она связана с любовью, я это чувствую.
— С моей любовью или с любовью ко мне?
— Сначала с любовью к вам… а уж потом…
— Вы просто догадываетесь?
— Я это чувствую.
— Алиса, вы надо мной смеетесь?
— Даже не собиралась. Над любовью грех смеяться.
— Я не знала, что вы гадаете.
— Я мало кому об этом говорю. Когда-то в молодости у меня обнаружился дар, я стала гадать, и все сходилось. Я даже неплохо этим зарабатывала, а потом встретила одного человека, который сказал мне, что это великий грех — заглядывать в будущее. И я, как говорят преступники, завязала. Конечно, самым близким, если они очень просят, иногда гадаю…
— Очень тронута, что вы меня причислили к самым близким, и, может быть, еще настанет момент, когда я сама к вам приползу.
— Не дай Бог!
— Но тогда вы мне погадаете? Если приползу?
— Очень надеюсь, что этого не случится. Я вчера утром видела, как от вас уходил мужчина… Он мне понравился.
Я вспыхнула.
— Мне он тоже нравится, очень…
— Давно пора! Ох, что ж это я заболталась, мне же готовить надо. Пришла за майонезом, а сама… Извините, Машенька!
Она ушла. А я задумалась. Может быть, я сделала глупость, отказавшись от гадания? На моем месте любая нормальная женщина с восторгом согласилась бы. Так то нормальная… Нет, будь что будет, хорошее или плохое. А почему, собственно, должно быть плохое? У меня же полоса везения! Значит, будем думать только о хорошем. Но вот сколько она продлится, эта полоса? Судя по тому, как долго мне не везло, она должна быть длинной-длинной. С чего она началась? С кулинарной книги? Вот ею и займусь. И я снова села за стол. Но явилась Белка. Вид у нее был свежий, сияющий.
— Ой, Маш, как мне хорошо в Москве! — заявила
— Это видно невооруженным глазом, — засмеялась я. — А сейчас тебе станет еще лучше. Ну-ка примерь вот это! — И кинула ей пакет с кожаной курткой.
— Ой, что это? — разволновалась Белка. — Маша, какая красотища! Это мне?
— Тебе, кому же еще!
Куртка оказалась в пору и к лицу.
— Маша! Тетка моя любимая! Откуда?
— От верблюда!
— Ты это купила? Но это же бешеных бабок стоит!
— Да не совсем… — Я рассказала ей, откуда взялась куртка. — Кстати, кроме куртки там еще куча вещей.
Она с упоением все перемерила, и все ей подошло;
— Вот видишь, целое приданое…
— Кайф! Ломовой! Ой, Маш, а покажи твое пальто!
Я с удовольствием влезла в обнову.
Племянница окинула меня оценивающим взглядом:
— Офигеть! Только к этой роскоши нужны соответствующие сапоги. С твоими это смотреться не будет.
— Я вот тоже думаю… Белка, а давай сейчас поедем куда-нибудь, посмотрим мне сапоги, а?
— Давай! А куда?
— Ну, наверное, на «Динамо».
— А что там?
— Вещевой рынок.
— Маш!
— Что?
— Может, Не стоит на рынок-то?
— Почему? Очень даже стоит, там все-таки цены божеские, и выбор большой. И вообще, я не гордая. А после «Динамо» предлагаю заехать в какую-нибудь кафешку перекусить, чтобы, время не тратить.
— А потом? — живо заинтересовалась Белка.
— Потом отвезу тебя к Лизе.
— А сама что будешь делать?
— Работать, Белка, работать!
— А потом?
— Потом лягу спать.
— Одна?
— Почему одна? С Гешей.
— Маш, ну правда, скажи…
— Что тебе сказать, горе мое?
— Как у тебя с тем мужиком?
— Тебе-то что за дело?
— Совесть замучила, — тяжело вздохнула Белка. — Мне как твоя Татьяна объяснила, что это, может, у тебя лебединая песня, я расстроилась.
— Ладно, не расстраивайся. Все о'кей!
— Правда? — возликовала Белка.
— Честное благородное слово!
Мы долго бродили по вещевому рынку, и в результате я купила себе очень даже красивые черные сапоги на небольшом каблучке. Белка, правда, требовала, чтобы я купила бежевые.
— Ты погляди, погляди, — горячилась она, — вот эти и моднючие, и точно в тон.
— Так-то оно так, но черные идут ко всему, а бежевые мне и надеть не с чем, кроме этого пальто. И потом они насколько дороже!
— Не жмотничай, тетка, на себе ведь экономишь!
— Дорогая моя, мне надо еще дожить до шестнадцатого, а на носу Новый год. И вообще, отвянь!
— Отвянь? — расхохоталась Белка. — Откуда такие словечки?
— Ну, я же не глухая!
Затем мы нашли симпатичное кафе с божескими ценами и с удовольствием просидели там целый час, болтая обо всем на свете. Заодно обсудили и новогоднее меню. Договорились, что тридцать первого с утра Белка явится ко мне и поможет с готовкой. Лиза обещала испечь свой фирменный торт.