Полоса везения, или Все мужики козлы
Шрифт:
— Я жутко волнуюсь, — призналась она.
— Из-за чего?
— Сама, что ли, не понимаешь? А вдруг он… не согласится, чтобы я жила у Лизы?
— Но ты же утверждала, что папа просто не знал, куда тебя девать, а потому и не уходил от мамы. А кстати, ты не хочешь поздравить ее с Новым годом?
— Зачем? — холодно осведомилась Белка. — Она за все дни ни разу даже не позвонила… Разве не так?
— А вдруг с ней что-нибудь случилось?
— Ну, уж тогда точно тебе бы сообщили… Просто она рада,
— Белка, а ты не преувеличиваешь?
Она подняла на меня взгляд, полный такой боли, что мне стало страшно.
— Знаешь, сколько раз она говорила мне, что она меня не хотела и родила только потому, что папа настоял… Думаешь, приятно это слышать?
— Белка!
— А про папу она говорит, что он загубил ее жизнь, что ему нужна была ее квартира…
— Но позволь… Насколько я знаю, эту квартиру дали Косте от работы?
— Эту — да! А раньше они жили в маленькой, и это была мамина квартира…
— Ну, я знаю… Белка, а ведь она скорее всего просто больна.
— Папа одно время тоже так думал и даже тайком привел в дом психиатра, а тот сказал… я этих всех терминов не помню, но суть была в том, что она… с жиру бесится… Что, конечно, у нее очень плохой характер и что она жутко распущенная… Машенька, миленькая, пожалуйста, поддержи меня, если папа заартачится! Я не могу больше так жить. Ты даже не представляешь, как мне тут хорошо, с Лизой. — По ее щекам полились крупные слезы.
Этого я уже не выдержала, схватила ее, обняла, прижала к себе.
— Белочка, маленькая, ну не плачь, пожалуйста, все образуется, все будет хорошо, я просто уверена, что Костя согласится, он же в тебе души не чает, наверняка захочет, чтобы единственная дочка жила как человек. И вообще, я просто не отпущу тебя в Питер!
От моих ласковых слов она еще пуще разрыдалась. Но тут позвонили в домофон, и я услышала в трубке голос Кости:
— Сестренка, открывай, это я!
— Белка, марш в ванную, папа приехал! Зачем ему сразу твои слезы видеть!
— Ура! Папа приехал! — И ее как ветром сдуло.
А я кинулась к лифту.
— Маруська, сестренка, сколько лет, сколько зим! До чего я рад тебя видеть! Так замотался в этой Америке, что даже про твой юбилей забыл! Поздравляю, Маруська, ты уже большая девочка!
— Костя, идем же в квартиру! Что ты вопишь на лестнице?
— Тоже верно, но это я от радости! А где Белка? У Лизы?
— Да нет, она тут, в ванной…
— Белка, где ты? — загремел Костя. — Дочка, я тут, ау!
Из ванной вылетела Белка в моем махровом халате, с мокрой головой. Молодец, сделала вид, что мылась. Она сразу повисла у отца на шее.
— Папочка, миленький! Приехал!
— Что, туго пришлось? — с сочувствием спросил он дочку.
— Об этом вы потом поговорите, — заявила я. — Костя, ты голодный?
— Как
— Тогда мой руки и за стол!
— А подарки? Я вам привез подарки.
— Поешь сперва, мы уж как-нибудь потерпим!
Я смотрела на брата. Ну почему этому красивому, талантливому, веселому человеку выпала такая несчастливая судьба? Или это у нас с ним семейное? Мою судьбу тоже счастливой не назовешь… Но выглядит он хорошо. Подтянутый, спортивный, только глаза какие-то печальные…
После обеда он достал подарки.
— Маруська, вот это тебе! — протянул он мне красивый пакет.
Я заглянула туда и взвизгнула:
— Костенька! Это же то, что нужно!
В пакете оказалась отличная черная сумка, как раз такая, какую я хотела, — из натуральной кожи, мягкая, на длинном ремне и с множеством отделений.
— Угодил?
— Не то слово!
Полоса везения продолжалась.
Пока Костя доставал из чемодана Белкины подарки, она шепнула мне:
— Машенька, пожалуйста, заведи с ним разговор, а то я боюсь, что начну как-нибудь не так и только все испорчу!
— А если я испорчу?
— Ты не испортишь, я знаю! Машенька, ну пожалуйста, очень тебя прошу.
— О чем это вы тут шепчетесь, девочки? — поинтересовался Костя, входя в комнату с целым ворохом пакетов. — Вот дочка, держи!
— Ух ты, сколько! — восторженно заверещала Белка, подхватила подарки и унеслась в спальню, оставив меня наедине с братом.
— Ну что, Маруська? Как жизнь? — спросил он, усаживаясь на диван и с удовольствием закуривая.
— А у тебя как? — ответила я вопросом на вопрос.
— У меня? У меня, сестренка, не жизнь, а сплошной стресс. Просто рвусь на части и не знаю, что делать. И так нехорошо, и так неладно, как в том анекдоте. И что-то я притомился от такой жизни. А ты чудесно выглядишь, Маруська…
— Костя, знаешь… Может быть, то, что я скажу, покажется тебе странным, но ты с ходу не отвергай…
— Что такое? — насторожился Костя.
— Белка не хочет возвращаться в Питер.
— То есть как?
— Лиза предложила ей пожить у нее, они отлично ладят. Белка за эти дни так успокоилась. Она говорит, что просто не может больше жить с матерью…
И вдруг я заметила, что в печальных глазах брата загорелся какой-то огонек.
— Маруська! Я правильно понял? Белка будет жить у Лизы?
— Да. И я, конечно, тоже буду за ней присматривать по мере сил. Видел бы ты, какая она приехала…
— Маруська, но ведь это… Это выход, Маруська! Да еще какой! Если Белка сама так захотела… И Лиза… Ничего лучшего ты не могла мне сказать, сестренка!
— Значит, ты согласен?
— Согласен ли я? Ты предлагаешь мне жизнь и свободу и спрашиваешь, согласен ли я? Да я просто счастлив до небес!