Полоса везения, или Все мужики козлы

Вильмонт Екатерина Николаевна

К счастью, Галкин самолет прилетал ночью, и я без проблем добралась до Шереметьева, тем более в машине есть кондиционер. Минут через пять объявили о прибытии Галкиного рейса. Я уже была сама не своя от нетерпения, так мне хотелось увидеть старую подругу. Но вот и она, тащит на поводке громадный чемоданище и внушительных размеров сумку. Глаза испуганные. Она почти не изменилась, только приобрела какой-то заграничный лоск.

— Галка! — бросилась я к ней.

— Машка! Слава богу, ты здесь! Ох, до чего ж я рада…

Мы обнялись.

— Выглядишь

потрясно, Машка!

— И ты тоже не погано! — засмеялась я. — Почему тележку не взяла?

— Не нашла… Мы на такси?

— Зачем? У меня тачка…

— Да ну? Это хорошо, а то мне наговорили всяких ужасов про здешних таксистов…

Наконец мы погрузились в машину.

— Галка, ты по делам или просто так?

— Просто так… — как-то неуверенно проговорила она. — Я давно собиралась… Я у тебя побуду денька три, потом смотаюсь во Владимир к родне… Маш, а ты одна живешь?

— Как перст!

— Хорошо.

— Галка, у тебя что-то случилось?

— А что, заметно?

— В чем дело? Что-то с Матвеем?

— Да! Я, Машка, обнаружила, что у него есть баба…

— И что?

— Хреново мне от этого. А там такая жизнь… поделиться не с кем.

— Но, насколько я знаю, там с такими проблемами к психоаналитику ходят…

— Вот-вот… Ну, я и подумала, мне этот психоаналитик обойдется дороже, чем поездка в Москву, к своим… К тебе, дарлинг…

— Умница! У нас пока еще душу подругам изливают, дешево и сердито!

— Машка, мне уже легче стало, — удивленно проговорила она. — Бог ты мой, как Москва-то изменилась, какое освещение, реклама…

— Мы вот завтра с тобой погуляем, то ли ты еще запоешь. Хотя жара несусветная… Но что-нибудь придумаем. Завтра суббота, движения такого не будет, мы на машине с кондиционером поездим.

— Маш, а у тебя поесть что-нибудь найдется, — в самолете такой гадостью кормили…

— Окрошку будешь?

— Не может быть!

— Может, может…

* * *

Приняв душ и надев на себя только майки, мы уселись на кухне и принялись за окрошку.

— Ой, как вкусно… Сто лет окрошки не ела! Я думала, мы с тобой выпьем, привезла две бутылки виски, в дьюти-фри купила… Но такая жара…

— Я, Галка, виски не пью, с души воротит. Но у меня есть водка, можем выпить по рюмке за встречу, не развалимся.

— Это точно! Давай!

Мы выпили по две рюмки, а больше не хотелось. Жарко.

— Ну, Галка, что там у тебя?

И она поведала мне весьма банальную историю о том, как совершенно случайно обнаружила, что муж ей изменяет с молоденькой соседкой. Но подобные истории кажутся банальными только посторонним, для жертвы это всегда новая и невиданная трагедия. Во всяком случае, Галка воспринимала это именно так. Она обожала своего Матвея, поехала с, ним в Канаду, хотя вовсе не хотела уезжать, а он…

— А он такой же козел, как все мужики. Не огорчайся, поблядует и перестанет. Только не устраивай скандалов.

— Это я

понимаю… Я даже виду не подала, что знаю.

— А он не удивился, что ты вдруг в Москву собралась?

— Обрадовался, — горестно вздохнула Галка. — На свободе погулять охота.

Мы еще долго обсуждали Матвея, Галка рассказала, как они трудно входили в новую жизнь, но теперь, казалось бы, все устроилось, дочка вышла замуж, Матвей работает в крупной фирме, производящей телеаппаратуру, а она сама преподает русскую историю в университете… И вдруг молоденькая красотка, поселившаяся неподалеку… Я всем сердцем сочувствовала ей. Неожиданно она спросила:

— Машка, дарлинг, я совсем забыла… Ты получила наше письмо и блузку?

— Да, конечно, спасибо огромное. Как раз ко дню рождения. Вернее, на следующий день.

— Постой, у тебя день рождения двадцать второго декабря?

— Да.

— Странно… Столько времени прошло… А скажи, какой мужик потрясающий?

— Да уж, потряс меня до основания!

— Боже, у вас с ним что-то было?

— Было… — И я все ей рассказала.

— Ничего себе… Но, честно говоря, я так и думала, что у вас получится.

— Ничего не получилось, Галочка. Ничего.

— Это еще не факт!

— Факт, факт.

— Понимаешь, как было дело… Обычно никто не соглашается брать посылки, а тут Матвей привел этого Макса к нам, ну, я стала его уговаривать, он, правда, особенно не сопротивлялся, но я для убедительности показала ему твою фотографию — помнишь, ты мне лет пять назад присылала?

— Не помню.

— Ты там еще снята с корзинкой яблок, очень удачный снимок! Ну я ему говорю: «Смотрите, какая красотка!! Просто грех не отвезти подарочек такой женщине!» Он так долго смотрел на фотографию, что я даже удивилась, и потом сразу согласился. Только я не понимаю, почему он столько времени не отдавал тебе посылку. Странно.

— Действительно… Он вообще-то обязательный, насколько я успела его узнать. Впрочем, мало ли что, может, заболел. Ой, Галка, кстати о болезни: тут со мной еще история приключилась…

И я поведала ей о таинственном незнакомце.

Она страшно заинтересовалась.

— Попов, говоришь?

— Попов. Но я такого не знаю.

— И никакой это не Попов! — заявила она.

— Это и ежу понятно. Но кто? Ума не приложу. Вообще, мне это жутко надоело. К Первому мая опять прислал букет и конфеты. Ну не козел этот тип, скажи?

— Не знаю, не знаю… Есть у меня одно подозрение…

— Какое?

— Ты не помнишь, в каких числах это было?

— Дай сообразить… Ну где-то числа седьмого-восьмого декабря.

— Точно! Это Макс!

— Макс? Что за бред, Галка? Макс объявился двадцать второго. Вечером он позвонил, а утром мы встретились… Да и как он попал в квартиру? И с какой стати он стал бы все это делать? А главное, почему ж он потом-то не признался? Нет, этого не может быть. Тем более зачем он сейчас продолжает присылать эти дары?