Полосатая жизнь Эми Байлер
Шрифт:
– Очень глубоко, – иронизирует Лина. – О! Получилось!
– Что получилось? – спрашиваю я, все еще думая о 120-й категории Дьюи. Это гносеология. Знание про знание. Одно из моих любимых увлечений.
– Сумка. Смотри! – Она снова поворачивает ко мне монитор. Рядом со страницей комиссионного магазина она открыла сайт бренда Longchamp, на котором продается та же самая сумка, только на 1000$ дороже.
– Вот это да! И что ты собираешься делать с сумкой за 1100$?
– Продам на Ebay, – невозмутимо отвечает она. – На 500$ дороже, чем купила.
– Ты
Лина пожимает плечами:
– Я так уже несколько раз продавала. Может, они купят, а потом ее за 900$ продадут. Кто знает?
– Беру свои слова обратно. Это были правильно потраченные десять минут.
– Вот видишь? – Она улыбается.
– А что ты будешь потом делать с этими лишними 500$? – Я никогда не замечала, чтобы у Лины было много денег. Их отсутствие я объясняла невысокой зарплатой учителя и ее страстью к сумкам.
– Куплю новый беспроводной микрофон и подставку под него. – Я недоуменно смотрю на нее. – Для лагеря ЖДН. Там будет вечер талантов.
Я понимаю, что она имеет в виду проект помощи жертвам домашнего насилия. Лина давно и увлеченно является его волонтером.
– О, Лина. Я тебя люблю.
– А себе я куплю вот это, – говорит она, кликнув на симпатичную, слегка поношенную холщовую сумку-мешок за 43$.
– Это уже больше на тебя похоже, – киваю я.
– Можешь позаимствовать ее в любое время. Например, взять с собой в Нью-Йорк.
– Если я вообще поеду в Нью-Йорк.
– Пожалуйста, езжай. И хоть как-то развлекись, пока ты там.
– Примерно то же самое сказал Джон. Прямо перед детьми. Как будто это не по его вине я не купаюсь в шампанском.
– Он сказал, что тебе стоит немного развлечься? Что в этом плохого?
– Он попытался дать мне свою кредитку, – выпаливаю я.
Лина отталкивается от стола и удивленно смотрит на меня.
– Что?
– Хочет побаловать меня, пока он с детьми. Так и сказал. Меня чуть не вырвало.
– Мужчина хочет позаботиться о твоих детях и дает тебе денег, а тебя от этого тошнит?
Я закатываю глаза.
– Я могу сама о себе позаботиться. Не хочу, чтобы от меня откупались.
– Наверное, на эту ситуацию можно посмотреть и с этой стороны.
– Я не возьму у него денег, Лина. Это грязные деньги. Когда он за ними побежал, то меня оставил просто ни с чем. Мы привыкли к его уровню доходов, я сидела дома с детьми, по специальности не работала сколько – двенадцать лет? Если бы не подвернулась эта работа, благодаря которой у меня есть скидка на оплату обучения детей, их жизнь пошла бы под откос. Ужасный был период. Оставить жену-библиотекаря совершенно одну с двумя детьми – это вообще не айс.
– Нет. И ты замечательно справилась – подпрыгнула и побежала. То, что ты позволишь Джону оплатить свои расходы на этой неделе, не отменяет прошлое.
Я сжимаю зубы и качаю головой:
– А кажется, что отменяет.
– Значит, ты сказала «нет»?
– Да. Я сказала спасибо, но
– Не удивляюсь. Они на твоей стороне. Как и я.
Я не хочу этого слышать.
– Просто они любят тратить чужие деньги. Кори говорила про нью-йоркские рестораны, которые видела в сериалах. Джо твердил про сокровища музея естественной истории, музея транспорта, музея иммиграции. Сколько же у него знаний! Господи, пожалуйста, пусть он не потратит свои способности на научную карьеру историка.
Лина смеется:
– Теперь ты не хочешь, чтобы Джо получил специальность историка?
– Я хочу, чтобы он сделал карьеру в области счастья до конца жизни. Думаю, лучше всего его отражает слово «юриспруденция».
– А я думаю, эти две области диаметрально противоположны. Хотя что я, учитель этики, об этом знаю?
Я смеюсь над ней и качаю головой.
– Я знаю, что не могу выбирать будущее для детей, но это так неимоверно тяжело – понимать, что для них будет лучше, и отказывать себе в праве направить их в эту сторону. У Джо такое доброе сердце! Я боюсь, что он выберет себе не очень статусную работу, типа социальной сферы или преподавание в государственной школе, и просто сломается.
– Я слышу тебя. Могу только представить себе, как сложно позволить детям совершить свои собственные ошибки, – говорит Лина, напоминая мне, что и для матери, и для учителя этот навык, скорее всего, самый важный из всех. Но это тяжело – видеть наперед их потенциальные ошибки и просто держать за руку, когда они их делают. Конечно, речь не про ситуации смертельной опасности.
– Я поняла. Думаю, моя проблема с Джо в том, что он всегда принимает очень правильные решения. Мне даже не приходилось позволять ему ошибаться.
– Значит, он примет правильное решение и насчет карьеры, когда придет время, – улыбается мне Лина. – Правильное решение для себя. На тот момент.
Я киваю и замечаю возможность для красивой аналогии.
– А то, что я отказываюсь взять карту Джона – правильное решение для меня, на данный момент. Но дети начали вести себя так, как будто я ломаю им весь кайф, и Джон начал настаивать, снова и снова повторять одно и то же, и в конце концов я согласилась взять его карту на всякий пожарный случай, если он вдруг наступит. Так что теперь я счастливый обладатель карты бывшего мужа. Но есть еще кое-что. Ты готова?
– Давай выкладывай, – кивает Лина.
– Я ему прямо за ужином сказала – в качестве аргумента, почему мне не стоит брать карту, – что это бессмысленно, поскольку на карте указано мужское имя, и при попытке ею воспользоваться у меня могут возникнуть серьезные проблемы. И знаешь, что он сказал? Что уже заказал карту на мое имя, и она будет готова через два дня. Я говорю: «Что? Они дадут тебе кредитную карту на имя бывшей жены?» А он прямо перед детьми говорит: «Ну, ты же на самом деле мне не бывшая жена».