Полосатый катафалк (сборник)
Шрифт:
— Полиция считает, что он стал жертвой бандитского нападения. В заброшенных домах на Полуострове такое последнее время случается часто. Создается впечатление, Арчер, что целый слой нашего общества словно с цепи сорвался и угрожает современной цивилизации — если, конечно, нас еще можно назвать цивилизованными людьми. По сравнению с тем, что у нас происходит, «восстание масс» Ортеги [17] — это еще цветочки.
— Вы все это почерпнули в полиции?
17
Имеется в виду работа испанского философа Хосе Ортеги-и-Гасета (1883–1955) «Восстание масс» (1929–1930).
— И не говорите! Естественно, полиция занимается не только розыском бандитской шайки. Я случайно узнал, что они хотят побеседовать с Кэтрин.
— Неплохая идея. Судя по всему, отношения между Кэтрин и Меррименом продажей дома не ограничились. Позавчера он явился в гостиницу и избил ее — возможно, из ревности, а возможно, из корыстных соображений: воры не поделили добычу.
— Вы что же, обвиняете мою родственницу в воровстве?
— Во всяком случае, общается она со всяким сбродом. Ответьте мне на один вопрос, мистер Тревор. Если предположить, что Феба мертва…
— Хорошенькое предположение!
— И тем не менее, если предположить, что Фебы нет в живых, кому может быть выгодна ее смерть?
— Никому, — отрезал он. — Для всех нас это будет тяжелейшим ударом и невосполнимой утратой.
— И все-таки. Ведь в семье есть деньги, и немалые.
Тревор наморщил лоб и пристально посмотрел на меня, теперь его глаза были не синего, а какого-то стального цвета.
— Я понимаю, на что вы намекаете. Но вы ошибаетесь, у Фебы своих денег нет.
— И имущества, которым по доверенности распоряжаются родственники, тоже нет?
— Нет, если бы такое имущество было, мы бы с женой знали.
— А ее жизнь застрахована?
Тревор задумался.
— Кажется, Гомер застраховал Фебу, когда она родилась.
— На какую сумму?
— На сто тысяч.
— А кто эти деньги получит, если с девушкой что-то случится?
— Родители, кто ж еще. — Тревор вздрогнул: — Странные вам приходят идеи в голову.
— Ничего не поделаешь, работа такая.
— Давайте начистоту. Не хотите же вы сказать, что Кэтрин убила собственную дочь, чтобы получить за нее страховку. Это ведь безумие.
— А разве сама Кэтрин не безумна? Я не психолог и не могу судить, что с ней, но вчера вечером она была абсолютно не в себе.
Тревор достал из стеклянной банки сигару в зеленой обертке, раскурил ее и, выпустив дым, сказал:
— Охотно верю, что в последнее время она не в своей тарелке, но ведь это не значит, что она способна на убийство.
— Она же могла не сама убить, а нанять убийцу.
— С
— Это не идея, а констатация факта.
— Пожалуйста, объяснитесь.
— Позвольте сначала задать вам один нескромный вопрос. Скажите, вы близкий друг семейства Уичерли?
— Хочется думать, что да, — сказал Тревор вполне искренне. — Гомеру я многим обязан, тем более — его отцу. К тому же, вы знаете, я женат на родной сестре Уичерли. А почему вы спрашиваете?
Я набрался смелости и выпалил:
— Вчера вечером Кэтрин попыталась нанять меня убить Бена Мерримена.
— Серьезно? Вы шутите.
— Она не шутила. Шутил я, пытаясь вызвать ее на разговор.
— В котором часу это было?
— Около двух ночи.
— Но Мерримен к тому времени был уже мертв. Полиция считает, что его убили часов в шесть-семь вечера.
— Кэтрин могла этого не знать — или забыла.
— Не понимаю.
— Она могла убить его или подослать к нему убийцу, а потом напрочь забыть об этом — в тот вечер она очень много выпила.
— Чертовщина какая-то! — воскликнул Тревор. — Вы хотите сказать, что Кэтрин подошла к вам и предложила деньги за убийство этого проходимца?
— Ну, положим, это я подошел к ней в баре отеля «Гасиенда». Она заметила, что у меня с собой пистолет, и завелась — а завести ее ничего не стоит.
— Про это можете мне не рассказывать. В день отплытия Гомера она закатила такой скандал, что вспомнить страшно. Но скандалист — это еще не убийца. Зачем, объясните, ей понадобилось убивать Мерримена?
— Он сам нарвался. Накануне он избил ее; впрочем, думаю, дело не только в этом.
Тревор вынул изо рта погасшую сигару и взглянул на нее с отвращением.
— Что вы подозреваете?
— Шантаж. Я в этом почти не сомневаюсь. Ведь Кэтрин — женщина с комплексами. Сколько она денег потратила — и все без толку. Видели бы вы гостиницу, в которой она остановилась. От «Чемпиона» до подворотни — один шаг.
— И все-таки на Кэтрин это совсем не похоже, — откликнулся Тревор, покачав своей большой головой. — Что с ней случилось, непонятно.
— Спросите лучше, что случилось с Фебой, и что Бен Мерримен имел против ее матери.
— Опять строите теории?
— А что делать? Факты ведь мне неизвестны.
— И мне тоже, однако я абсолютно уверен — вы заблуждаетесь. Родители убивают своих детей только в греческих трагедиях.
— Неужели? Почитайте газеты. Другое дело, что родители большей частью не дожидаются, пока их дети вырастут.
Тревор с ненавистью посмотрел на меня:
— Вы за свои слова отвечаете?
— Вполне, как это ни грустно. Впрочем, в убийстве вообще веселого мало.
— Вы действительно обвиняете Кэтрин в том, что она убила свою собственную дочь?