Полосатый катафалк
Шрифт:
— А как относился Кэмпион к Ральфу?
— Любил его. У них были прекрасные отношения. Ральфу льстило, что его друг художник. Он и сам хотел стать художником...
— Я знал несколько художников. В общении это были не самые легкие люди.
— Но они не убивали людей ледорубами. — Пожалуй, только сейчас до нее дошел смысл сказанного мной. Ее сотрясала дрожь. — Ральф действительно погиб?
— Я видел его в морге. Извините меня, Бэмби.
— Бедняга Ральф. Домечтался.
Некоторое время мы ехали молча.
— Все мои друзья умирают. Я чувствую себя глубокой старухой.
Среди деревьев замелькало озеро, словно полированная сталь с отблесками бесконечности.
— Расскажите мне о Долли.
— Что тут рассказывать. — Голос у Бэмби был хриплым. — Она приехала сюда прошлой весной в поисках работы. Сначала работала в игорном клубе, разменивала деньги клиентам, потом нашла себе мужчину. Старая история.
— Только с иным финалом. Ты ее хорошо знала?
— Что тут знать? Обыкновенная девочка из глубинки. Когда она потеряла работу, я стала ее опекать. Потом Ральф познакомил ее с Кэмпионом. Вот и все.
— Ральфу она нравилась?
— Как сказать. Она была хорошенькой, но он не ухаживал за ней. Скорее присматривал. Она была беззащитная. Здесь не место таким, как она.
— Откуда она, кстати?
— Минуточку... Она мне говорила. Городок в апельсиновом поясе. Она все рассказывала, как цветут апельсины.
— Цитрус-Хиллз?
— Как вы догадались?
— Ральф был убит в Цитрус-Хиллз.
Глава 17
Дом стоял на поросшем лесом мысу. Я оставил машину на шоссе, велев Бэмби ждать меня в ней. Она примостилась на переднем сиденье, словно перепуганный кролик.
Я перешел кювет и двинулся бесшумно, как Натти Бампо. Звездный свет, проникая через хвою, придавал ночи волшебный облик. В домике горел огонь.
Я подошел сбоку и заглянул в окно. Перед камином стоял человек, ничуть не похожий на Кэмпиона. Он кому-то говорил:
— Доедай, Анджело. Радуйся жизни. Ты должен быть в форме. — Если на кровати у дальней стены никого не было, человек был в комнате один. Маленький, с худой мальчишеской шеей, темноволосый. В красном джемпере поверх ковбойки.
Он шевельнулся, и я заметил, что на костяшках его поднятого кулака в черной перчатке сидел молодой ястреб. Коричневая птица клевала что-то красное, зажатое в руке человечка.
— Кушай, кушай, — ласково говорил он птице. — Папочка хочет, чтобы сынок рос большим и здоровым.
Я подождал, когда птица окончит кровавую трапезу. Затем постучал в дверь. Человечек отпер и вопросительно уставился на меня глазами в очках без оправы. Золотисто-пятнистые глаза ястреба бесстрастно смотрели в пространство. Для него я был еще одним представителем мира людей.
— Извините за беспокойство, — сказал
Взгляд человека потяжелел. Он сказал спокойно и подчеркнуто вежливо:
— Это действительно так. Перед отъездом в Европу я позволил Кэмпиону пожить у меня. Он сказал мне, что провел здесь август и часть сентября. Потом женился и съехал.
— Вы не знаете, что с ним случилось с тех пор?
— Нет. Я был в годовом отпуске — такой мне полагается раз в семь лет — и не поддерживал контактов с друзьями в Америке. Я провел год в Европе и на Ближнем Востоке.
— Кэмпион ваш друг?
— Я поклонник его таланта. — Он тщательно взвешивал слова. — Я стараюсь помогать талантливым людям.
— Вы давно его видели?
Вопрос застал его врасплох. Он покосился на ястреба, застывшего у него на кулаке, словно птица могла ответить. Ястреб сидел, уставясь в пространство немигающими глазами.
— Не сочтите за грубость, — сказал хозяин птицы, — но я бы почувствовал себя уверенней, если бы знал, на каком основании вы задаете мне все эти вопросы.
— Я частный детектив, помогающий расследованию, проводимому официальными органами. — Я назвал свою фамилию.
— В чем заключается ваша помощь?
— В расследовании двух, а может, трех убийств.
Он судорожно глотнул и побледнел.
— Тогда заходите. Не бойтесь Микеланджело. Он не обращает внимания на людей.
Но когда я вошел в комнату, ястреб всколыхнул крыльями. Несмотря на кожаные путы на лапах, он взмыл в воздух, колотя крыльями и обдавая меня волнами воздуха. Но хозяин вновь поднял свой кулак, и птица устроилась на насесте.
Мы сели друг против друга, а птица маячила между нами.
— Я доктор Дэмис, — представился человечек. — Эдмунд Б. Дэмис. Преподаю в Беркли на искусствоведческом факультете.
Он выставлял перед собой свое звание, словно щит.
— Там вы и познакомились с Кэмпионом?
— Я познакомился с ним несколько лет назад в Чикаго. Я был доцентом в художественном институте, где он учился. Как я уже говорил, мне нравились его картины, я поддерживал с ним отношения. Точнее, он со мной их поддерживал.
Сухой отчет. Он давал понять, что между ним и Кэмпионом существует дистанция.
— Я тоже слышал, что он хороший художник. А как насчет его чисто человеческих качеств?
— Я хотел бы воздержаться от суждений на эту тему. Он живет, как умеет. Лично я выбрал более легкий путь. — Простите?..
— Я зарабатываю преподаванием, а живописью занимаюсь по выходным или в отпуске. Кэмпион живет ради творчества. Больше его ничего не интересует.
— Вы ему завидуете?
— В каком-то смысле да.
— Не исключено, что и он завидует вам. Кстати, ваше второе имя не Берк?