Половинка
Шрифт:
– А как же провиант? Пушистик ест много, и…
– Ваш пес останется здесь! – категорично заявил король.
Я разъяренно уставилась на него:
– Вы отобрали у меня все, что не досталось белым, последнего человека, которого я любила. Пушистик – единственное близкое мне существо, а вы хотите лишить меня и его! Нет! И еще раз нет!
– Вы…
Темный, к моему полному изумлению, вскинул руку, призвав его величество замолчать и пояснил сам:
– Монстры белых чутко реагируют на любое тепло, охотятся за ним,
– Но… лошадей же вы берете? – чувствуя, что слезы подступают к горлу, выдавила я.
– Когда вы их увидите, поймете почему, – ровно ответил Хейго, плавно переместившись к королю.
– Ваше высочество… – необычайно эмоционально начал Бариус, – Оливия, детка, я клянусь лично взять твоего пса под опеку. За ним будут ухаживать и кормить до твоего возвращения. Когда бы это ни произошло. Я прослежу за тем, чтобы твой… э-э-э… Пушистик был в полном порядке и доволен жизнью, пока вас не будет.
Я зарылась пальцами в мягкую густую собачью шерсть. Пес косил на меня тревожным взглядом, а у меня внутри все переворачивалось от боли. Но вдруг будто мысленно споткнулась – впервые за три года не ощутила внутреннего льда. После смерти сестры я словно забрала часть терзавшего, убивавшего ее холода, а сейчас… тепло. Неужели из-за предстоящей кампании по спасению мира? Ведь раньше даже в жару летнюю маялась. Я резко подняла взгляд на темного и выпалила:
– Лар Хейго, вы сказали, что будете скрывать мое тепло. А как же ваше собственное? – Следующую догадку придушенно просипела: – Или вы… дух, привидение, не имеющее плоти?
Его величество насмешливо хмыкнул. Видимо, гораздо больше моего узнал о риирцах. На более четко проступившем лице Хейго появилась улыбка, прежде чем он ответил:
– Мы имеем две формы. Скажем так: истинную – элементаля Тьмы – и вторую, реальное воплощение, в которой можем удовлетворять свои плотские… потребности и… производить потомство.
– Тьма – не стихия, это лишь…
Не смогла я промолчать, услышав спорное заявление, но меня прервали.
– В вашем понимании – возможно! В нашем – это именно стихия. И ближе всего сущность риирцев именно к понятию элементалей Тьмы.
Поймав себя на том, что совершенно неподобающе вытаращилась на духа стихии, я опустила глаза, но в следующий миг опять уставилась на него. Любопытство не выдержало. Темный рассмеялся, глядя на меня, словно зашуршал резко поднятый ветром ворох сухих листьев: необычно, завораживающе, но зловеще.
– Простите за бестактность, лар Хейго.
От смущения щеки полыхнули жаром.
– Нам предстоит весьма сложное путешествие, поэтому давайте оставим неловкость и смущение. В походе вы должны сообщать мне обо всем, что вас тревожит, мучает и беспокоит. От взаимного доверия зависит исход дела.
– Хорошо, – уныло кивнула я и, подняв взгляд от
– Вынужден вас покинуть. Ваше величество, ваше высочество, – коротко кивнул он, и следом – словно тьма взорвалась мелкими брызгами – исчез.
Опомнилась я, прижимая за шею Пушистика, дрожавшего всем телом. Испуганно воскликнула:
– Боги, какие же они… жуткие!
– Полностью с вами согласен, принцесса Оливия. Меня от них тоже пробирает. И выглядят темные словно близнецы.
– Почему они не могут перенести меня к дворцу таким вот образом? Зачем рисковать и добираться несколько недель, рискуя жизнью? Или маги-портальщики переместили бы.
– Темные сказали, что переносятся, растворяясь в своей Тьме. Человек не может… растворяться. Их способ просто убьет вас. Да и любого другого. Вы должны знать, что прорыв можно сделать по заданным знакомым вехам, которые можешь почувствовать. А мы не смогли найти ни одного… живого портальщика из ваших. Или хотя бы соседей.
Его величество невольно обращался ко мне то по-родственному на «ты», то снова делая акцент на «вы». Но меня беспокоило другое:
– Потому что маги погибли первыми, спасая других. В Цветане в первый же день погибло большинство людей, наделенных даром. Никто толком не понимал, что происходит и откуда белые твари лезут. Вообще, белые легко вычленяли магов среди людей и сразу уничтожали.
– Маги выделяют гораздо больше тепла, нежели обычные люди, поэтому мы для белых – словно факел в темноте, словно маяк.
Перспектива стать ярким призывным факелом для белых поразила меня до глубины души. Как же выжить в Цветане?
Король медленно встал, словно вся тяжесть мира легла на его плечи.
– Отдыхайте, завтра будет тяжелый день. Вам понадобятся все силы. Я рад, что не ошибся в вас, Оливия, – добавил он, направляясь к двери. Остановившись, посмотрел на меня совсем по-стариковски, устало: – Обещаю, что за вашим псом как следует присмотрят. И… сожалею, что тогда… принял неверное решение. Очень сожалею.
Горькие слова сами собой сорвались с моих губ:
– Только ничего уже не исправить.
Глава 4
Форт Тартус. Светлые и темные
Утро началось со сплошных примерок, от чего я, признаться, отвыкла, поэтому переносила как повинность. Нудную, но обязательную. А раньше часами вертелась перед модистками, горничными и подружками-фрейлинами, выбирая наряд. С другой стороны, одежду, которую осталось подогнать по моей фигуре, нельзя считать нарядной. Гардероб получился теплый, добротный, шерстяной, меховой, непривычный, необычный – все для похода за Грань. И больше походил на военное снаряжение. На душе стало чуть-чуть спокойнее, однако ненадолго.