Половинки космоса
Шрифт:
– Например?
– Например, некоторые математические понятия. Наши респонденты используют восьмеричную систему счисления, что весьма нас обрадовало.
– Почему? Ведь мы пользуемся десятичной.
Теперь происходящее начало напоминать Виктору Михайловичу лекцию. Захотелось даже встать, заложить руки за спину и мерно прохаживаться взад-вперед по своей давней преподавательской привычке. Подумав, он не стал поддаваться этому желанию. Это выглядело бы глупо, а выглядеть глупо Камнев не любил.
– Да, мы пользуемся десятичной системой счисления. Но восьмеричная
– А может быть другая математика? – Полковник, похоже, проявлял неподдельный интерес. Такой интерес профессор Камнев всегда поощрял в своих студентах.
– Нам трудно об этом судить, но почему нет?
– И что это могла быть за математика?
Виктор Михайлович выразительно пожал плечами.
– Если бы я мог ответить на этот вопрос, я бы, пожалуй, предъявил претензии на Нобелевскую премию.
– Понятно… Что-нибудь еще?
– Кое-что из того, что нам уже поведал в свое время Дмитрий Иванович.
– Дмитрий Иванович?
– Менделеев.
«Консультант» рассмеялся. От души, хотя и негромко.
– Ясно. Простите, туго соображаю сегодня. Продолжайте, прошу вас.
– Основы логики… Тоже по большому счету ничего для нас непонятного. Инверсию, конъюнкцию, дизъюнкцию и так далее они, похоже, понимают так же, как мы. Есть парочка белых пятен, над ними мы сейчас работаем. На этом, в общем-то, и заканчивается то, что нам удалось пока расшифровать.
– Немного…
Камнев негодующе вскинул брови, и полковник, заметив это, извиняющимся жестом поднял руки.
– Я не хотел вас обидеть или выразить какое-то недовольство. Прекрасно понимаю, что вы делаете все от вас зависящее. Просто… человек так устроен, ему всегда хочется большего. Не так ли?
– Оригинальная мысль, – язвительно пробурчал Камнев, еще не до конца отойдя от краткосрочного приступа гнева.
Помолчали.
– А что вы можете сказать о тех местах, которые остались непонятны?
– Ничего!
– ?
– Абсолютно ничего! Именно потому, что они нам совершенно непонятны. Сегодня. Но очень надеюсь, что завтра ситуация изменится.
– Что ж… Тогда до завтра! – Юрий Владимирович открыто улыбнулся и, вставая, протянул руку.
– До завтра! – Виктор Михайлович с удивлением заметил, что разговор доставил ему удовольствие.
Ничем не примечательный, не видимый с Земли невооруженным глазом желтый карлик из созвездия Персея ранее не имел собственного названия. Только номер в звездных каталогах, номер, который не смог бы указать по памяти ни один человек в мире.
Теперь эта звезда носила имя Первая. Хорошее имя. Многообещающее. Если есть Первая, значит, обязательно будут Вторая, Третья…
Но в каталоги это красивое имя попадет нескоро. Пока это тайна национального масштаба, и бог весть сколько соратников Юрия Владимировича денно и нощно стоят на страже ее, стараясь не допустить возникновения даже самой тончайшей струйки информации.
Конечно, шила в мешке не утаишь, особенно в наш перенасыщенный информационными технологиями век. Рано или поздно… Это понимают все. Но пусть лучше поздно, это всем еще более понятно.
Возможно, то, что содержится в послании, позволит стране сделать гигантский шаг вперед. Или даже маленький шажок – разве он будет лишним? Безусловно, затем шагнет вся планета, и это тоже замечательно. Но важно, невероятно важно, кто будет первым, кто задаст направление.
Вводный текст дешифрован, используя выражение полковника. Несколько белых пятен все же остались. Быть может, они так никогда и не будут нами поняты. Это вполне естественно, такая возможность допускалась изначально. Пожалуй, неясных мест вышло даже меньше, чем предполагалось. По крайней мере оптимистические прогнозы оказались ближе к истине, чем пессимистические.
Теперь расшифровка основной части послания шла практически без заминок. И в первые же дни стало понятно его содержание.
Инструкция. Руководство к изготовлению. Чего? А вот это не объяснялось. Никаких намеков. Пока оставалась непереведенной часть послания, оставалась и надежда, что ясность в этот вопрос все же будет внесена. Но эта надежда таяла с каждым днем…
Потерявшие листья деревья – зрелище тоскливое. Виктор Михайлович иногда думал, что называть деревья многолетними растениями неправильно. Каждое лиственное дерево в наших широтах проживает не одну, а сотни коротких жизней. Весной рождаясь и умирая осенью.
Любая смерть несет в себе мало веселого. Поэтому и грустно смотреть на дерево, еще месяц назад полное жизни, а сегодня готовящееся встретить свой конец.
В это время года ежевечерние прогулки не доставляли доктору Камневу удовольствия. Но он находился в том возрасте, когда не пренебрегают врачебными рекомендациями. Впрочем, и в более молодые годы Виктор Михайлович не считал себя умнее всех врачей.
Полчаса неспешной ходьбы по территории парка – разве это сложно? И все же маршрут выбирал таким образом, чтобы на глаза попадались по большей части хвойные деревья, которые не спешат жить и потому не замечают такие мелочи, как смена времен года.
В последние несколько дней компанию Камневу неизменно составлял Юрий Владимирович. Виктор Михайлович принимал его общество как должное, не задумываясь, хорошо это или плохо. Во время прогулки полковник расспрашивал о последних новостях в расшифровке сигнала, а в остальное время оставлял директора в покое, за редкими исключениями.
Виктор Михайлович понимал, что сегодня они идут по знакомому маршруту вместе в последний раз. Сигнал расшифрован полностью, насколько это возможно. Увы, участия в дальнейшей судьбе послания братьев по разуму профессор Камнев принимать не будет.