Половинки одной судьбы. По праву победителя. О чем молчат легенды
Шрифт:
– Давай вчетвером, – согласился Герберт.
Надо же, как всё просто! Я-то думала, что его придётся поуговаривать!
– В тот раз Вадик тебе не понравился…
– Всё правильно, он Танюшке должен нравиться, а не мне, – хмыкнул любимый. – Подруге твоей помогу с удовольствием, а Вадика для пользы дела как-нибудь потерплю.
– Чём он так тебя раздражает?
Герберт пожал плечами.
– Слишком положительный, скучный, предсказуемый. Хотя Танюше, может, и подошел бы.
– Я тоже хочу с вами погулять, –
– Хоть завтра! Договорюсь с Синичкой, и пойдём куда-нибудь вечером, – пообещала я.
А что, хорошая идея!
– Позвони сейчас, – предложил любимый. – Запланируем что-нибудь на завтра.
Я вышла в коридор за мобильником.
– Привет, Танюш. Ты завтра вечером что делаешь?
– Отдыхаю.
– А мы тебя хотели гулять позвать.
– Кто – вы?
– Я, Герберт и его сестра.
– Викуся, повиси немножко, мне твой папа зачем-то звонит…
– Синичка, умоляю, не отвечай! – завопила я.
– Ты что – всё-таки сказала, что будешь у меня? – возмущённо зашипела подруга.
– Да, извини. Танюш, я тебя умоляю, отключи телефон. Я минут через пятнадцать приеду.
Герберт притворно вздохнул, Лиля тихо хмыкнула. Конечно, им проще, живут одни и ни перед кем не отчитываются.
– Хорошо, – нехотя согласилась Таня. – Только давай быстрее, а то твой папа может ко мне и прийти.
Она открыла дверь в старых джинсах и серой футболке, на голове – бесформенная "дулька". После квартиры Герберта и Лили крохотная прихожая показалась совсем узкой и тёмной. По квартире разносился аромат печёной рыбы и каких-то приправ.
– Привет. Ну что, телефон включаю?
– Включай, – кивнула я, пытаясь отдышаться.
По старому, когда-то связанному бабушкой Липой пёстрому половичку мы прошли в комнату.
Герберт окинул оценивающим взглядом дешёвые тонкие обои с жёлтыми цветочками и местами протёртый жёлтый линолеум, продавленный диван с мебельного рынка, обшарпанный письменный стол, на котором стоит небольшой монитор, обычную табуретку вместо компьютерного стула и древние шкафы…
Танюшкин мобильник ожил мгновенно.
– Здравствуйте, Сергей Сергеевич, – прощебетала в трубку Синичка. – Вика? Да, у меня…
Я выхватила трубку.
– Алё, пап!
– Хорошо, что ты там. Что делаете?
Я принюхалась к усиливающемуся рыбному запаху.
– Запеканку печём.
Танюшка хмыкнула, Герберт ухмыльнулся.
– Если хочешь, можешь задержаться, – милостиво разрешил отец. – Потом испечёшь дома такую же запеканку.
– Ага. Целую.
Я поспешно отсоединилась, пока отец не спросил, что и как именно запекает Синичка – с него станется!
– Танюш, мы у тебя немного задержимся.
– Без запеканки я вас
– Позвала бы Вадима, чтобы он помог тебе её уничтожить, – с усмешкой посоветовал Герберт.
– Вы и так поможете. Где мы завтра гуляем?
– Ещё не решили. Можно в парке, если будет хорошая погода, можно пойти к нам или посидеть в кафе… – перечислил Герберт.
Синичка с гримаской поёжилась:
– Только не кафе!
– Извини, я не подумал о той машине… Да, кафе отпадает.
Зазвонил мой мобильник. На дисплее высветилось имя, которое я уже успела забыть.
– Да, Никита. Если ты не понял, я встречаюсь…
– Я всё понял, – мрачно перебил мой бывший бойфренд. – Вика, у меня очень плохая новость, случилось несчастье.
– Какое? – скептически поинтересовалась я.
Герберт настороженно прислушивался к разговору.
– С Юлей и Ниной.
Ну и что могло произойти с нашими знакомыми готками, которые тусуются на кладбищах, что-то делают с кровью и пишут стишки о смерти? Наверняка ничего страшного не случилось, а Никита попросту воспользовался первым попавшимся предлогом, чтобы мне позвонить.
– Нина в реанимации, а Юля погибла.
Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем говорит бывший бойфренд. Слова по отдельности были понятны, но соединяться в моём сознании никак не желали.
– Как это? Я же их только вчера видела… – пробормотала я. – Это ошибка, Никита!
Герберт покрепче обнял меня, его ухо приблизилось к трубке.
– Говорят, Юля была не в себе. Пару часов назад она хотела кинуться с моста на набережной, Нина стала её удерживать. Юля кричала что-то вроде: "Тогда и ты со мной пойдёшь!". Потом они вместе упали в реку, – рассказывал Никита.
Перед глазами стоял высоченный мост набережной. Упасть с него – почти верная смерть.
С девочками мы знакомы несколько лет, никогда бы не подумала, что с ними может произойти ТАКОЕ. Мне никогда не казалось серьёзным их поклонение смерти.
Я не сразу поняла, что горло сдавили рыдания. Какое-то время Герберт и Синичка меня успокаивали. Наконец Герберт сказал:
– Давай-ка я тебя немного полечу. Садись, расслабься полностью.
Синичка покосилась на него с лёгким недоумением. Я, всхлипывая, плюхнулась на диван.
– Ноги поставь прямо, руки расцепи. А теперь закрой глаза и слушай мой голос. Твои руки тёплые и тяжёлые…
От мягкого, завораживающего баса веяло спокойствием и надёжностью. Голос Герберта уводил меня в другой, лучший мир, и я покорно последовала за ним.
– Тепло разливается по всему твоему телу…
Мне действительно стало тепло и хорошо, и совсем не хотелось открывать глаза. Я бегала по траве на солнечном лугу, потом упала в эту траву… На лугу смешивались горькие, терпкие запахи трав и сладкие – полевых цветов…