Половинный код. Тот, кто убьет
Шрифт:
Что значит «все»? Я говорю:
— Бабушка рассказывала мне, что у них есть шпионы.
— Да, шпионить — это они любят. Никому не доверяйся, Натан. Ни друзьям, ни родственникам. Если они Белые, значит, Совет обязательно попытается использовать их. И обычно им это удается.
Совет и Охотники связаны общей целью: они хотят убить Маркуса. И истребить всю его родню.
— Вчера вы говорили, что Совет никогда не хотел моей смерти.
— Да, до тех пор, пока они считают, что ты полезнее им живой.
— Значит,
— Такая идея наверняка приходила им в голову, быть может, они даже пытались ее осуществить. Но это не самое главное. Не ходи больше ни на какие Освидетельствования. Найди Меркури. До твоего Дарения она спрячет тебя у себя. Уходи как можно скорее.
Я снова киваю, но вижу, что она хочет сказать мне еще что-то. Однако она умолкает.
Тогда я говорю:
— Я вспомнил еще кое-что о Маркусе. Несколько лет назад убили семью Белых Ведьм по фамилии Грей. Это сделал Маркус. Мне кажется, он хотел забрать у них вещь под названием Фэйрборн. Вы знаете, что это такое?
— Да, знаю. Это нож.
— Зачем он Маркусу?
— Это непростой нож. Он с характером. Фэйрборн — фамилия человека, который сделал этот нож лет сто тому назад, как я помню. Свое имя он написал на клинке. Я многое узнала об этом ноже, пока шло следствие по делу о моем нападении в подвале: именно его я швырнула в камеру к Массимо. Это был его нож.
— Теперь я понимаю, почему Маркус хотел заполучить его обратно.
— Нет, Натан. Ты не понимаешь.
Тыльной стороной ладони Мэри трет себе лоб и вздыхает.
— Маркус был у меня несколько недель назад. Просил об одолжении. Он видит фрагменты будущего… возможного будущего. По-моему, это скорее наказание, чем Дар. Одно из своих видений он мне пересказал: оно впервые явилось ему много лет назад и продолжает являться до сих пор. Он хотел, чтобы я рассказала о нем тебе. Думал, ты лучше поймешь его, если узнаешь.
— Он что-то просил мне передать! И вы говорите мне об этом только сейчас, когда я ухожу?
— Будь моя воля, я бы вообще молчала. Ты должен понять, Натан, что это всего лишь видение. Один из возможных вариантов будущего. Не больше. Но чем серьезнее люди относятся к видениям, тем больше у тех шансов сбыться.
— Да вы представляете, как я жду от него хотя бы слова? — Я вскакиваю, дохожу до края лужайки, возвращаюсь, склоняюсь над ней и говорю: — Рассказывайте.
— Натан, многие Белые Ведьмы тоже видят будущее. Если Маркусу было видение, то, будь спокоен, в Совете уже знают о нем. Маркус хочет, чтобы ты понял его, а заодно и их.
— Так вы расскажете или нет?
— Существуют два орудия, которые, только слившись воедино, убьют твоего отца. Совет охраняет их оба до тех пор, когда ими можно будет воспользоваться.
— Что
— Первое орудие — Фэйрборн.
— А второе?
— Второе орудие…
И тут мне неожиданно расхотелось слушать… Я понял, какое следующее слово она произнесет, и сразу же в голове загрохотал гром и завыли волки. Пусть они воют все громче и громче! Главное — не слышать ее голоса, которым она произнесет сейчас совсем не то, чего я так ждал услышать все эти годы. Это же неправда! Губы Мэри продолжают шевелиться, но в моей голове стоит такой шум, что я, наверное, неправильно расслышал. А если шум не прекратится, то мне не надо будет…
— Натан! Ты меня слушаешь?
Я трясу головой.
— Я не хочу его убивать.
— Вот почему тебе надо уходить. Если останешься у Белых Ведьм, Совет заставит тебя это сделать. Второе орудие — это ты.
ШЕСТОЕ УВЕДОМЛЕНИЕ
Есть лишь один-единственный реальный вариант будущего.
Я твержу это как заклинание, хотя знаю, что прочих вариантов будущего миллионы, если не миллиарды.
Нет, я не убью его. Я не сомневаюсь в этом, ведь он мой отец.
Не убью.
Я хочу его увидеть. Потому что убить его — вне моих сил и возможностей. Вне моего желания. Я обязан сказать ему все это. Но он верит в видение. И не захочет встретиться со мной. Никогда.
А если я сам попытаюсь найти его, он решит, что я хочу его убить. И убьет меня.
Мэри дала мне адрес Боба, ее друга, который поможет мне отыскать Меркури. Она говорит, что мне надо уходить немедленно, и я соглашаюсь, но все это паршивый треп. На самом деле я не знаю, что мне делать.
И иду домой.
Я хочу поговорить с бабушкой. Надо расспросить ее о Маркусе. Она должна мне что-нибудь рассказать. Да и до дня Дарения Аррана всего ничего. Побуду с ним в его день, а потом уйду.
Домой я приезжаю вечером. Еще светло. Бабушка в кухне, печет пирог, чтобы полакомиться после церемонии. О Мэри и ее дне рождения она не спрашивает.
Я не говорю ей «привет», или «я соскучился», или «как тут у нас пирог?». Я спрашиваю напрямик:
— Сколько раз ты видела Маркуса?
Она замирает и, взглянув на дверь кухни, тихо отвечает:
— Джессика приехала домой на День Дарения Аррана.
Я подхожу к бабушке совсем близко и спокойно говорю:
— Он мой отец. Я хочу знать.
Бабушка качает головой. Я так зол, что меня трясет. Бабушка пытается уговорить меня отложить разговор до завтра, но я угрожаю ей, говорю, что позову Джессику, пусть послушает. И хотя бабушка должна знать, что я никогда ничего такого не сделаю, она тяжело опускается в кресло и едва ли не шепотом рассказывает мне все, что сама знает о Маркусе и моей матери.