Положительный диагноз
Шрифт:
– Слово, голубчик. Слово, хотелось бы услышать.
У Матвея Петровича снова запершило горло, он решил откашляться и честно признаться, что слова он не знает. Он кашлянул громко: отчего у него получилось:
–Х-Х-ам.
Якубович впился в него глазами:
– Повторите, пожалуйста, ещё раз.
Матвей Петрович кашлянул ещё раз и у него чётко и отчётливо получилось:
–Хам.
Ну, тут Якубович взвился! По студии бегать стал и кричать. Бегает и кричит:
– Ну, конечно же, Хам! Ну, конечно же, Хам! Яков Хам! Он же Апполон Капелькин, он же Конрад Лилиншвагер, он же Николай Добролюбов. Ай да, Матвей Петрович, ай, да и щуку выловили вы на «Поле Чудес». Была бы жива ваша тёща, она бы вам не рюмочку – бутылку за такой улов выставила бы!
Он взял Матвея Петровича за руку и повёл сияющему автомобилю, у которого от волнения включилась аварийная сигнализация. Матвей Петрович ничего, не понимая, тревожно озирался по сторонам, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь объяснить Якубовичу, что вышла ошибка, но овации заглушали его голос, а Якубович так кричал, будто бы сам выиграл автомобиль. И Матвей Петрович смирился с неотвратимостью судьбы, подумав нехитро: «Дают – бери».
Имя Матвея Петровича было навечно занесено в скрижали «Поля Чудес», а Матвей Петрович уехал в свой родной хутор, увозя с собой тайну своей победы. Произошло очередное внеплановое чудо, а чудо, известно, всегда
П
ОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ
Здоров будешь, док. Я бы к тебе ни ногой – жена заставила. Она тут в коридоре сидит, волнуется. Ей диагноз положительный нужен. Она чуть, что – к врачу. Бабы! У них емоции, поперёд ума, а всё остальное, сам знаешь, сзади. Я, её успокоить пришёл. Переживает она за меня. Зря она это. Я-то у врачей лет пятнадцать не был. Зачем? Я и без них состояние своё могу оценить, диагностику, так сказать, провести. Врачи они всё больше по справочникам лечат, а если в справочнике опечатка будет? То-то. Записывай секрет: нужно уметь в себя заглянуть, голос свой внутренний послушать – он не соврёт. У тебя какая машина? «Девятка»? Не ахти «зубило» - телега. Если что по двигателю – это ко мне. Моторист я. Тридцать лет стажа. Мне ни справочники, ни аппаратура не нужны, – я болячки движка сходу устанавливаю. Движок запусти – через пять минут выдам тебе окончательный диагноз. Вот и себя я так могу диагностировать, а жена говорит, что странно это, на это, говорит, врачи есть, анализы всякие, рентген, УЗИ. Ей диагноз положительный нужен. Ты её по-братски успокой, лады? А я тебе мотор отлажу. Надоела – к врачу, к врачу, к врачу? А я мужик нормальный, я ещё в силе, не хипстер какой узкобрючный. Не, болячки, конечно, есть небольшие, не без этого. Пустяки, не влияющие на общее состояние, но пробег всё-таки у организма значительный. Вот глаза. Левый глаз у меня видит нормально, но только всё в чёрно-белом варианте. Правый проявляет действительность сугубо в оранжевом цвете. Это, если по очереди смотреть, то левым, то правым глазом. А ежели двумя – всё вокруг становится сочно-зелёным, весенним, майским. Как, к примеру, халатик твой. Белый? Сейчас правым посмотрю. Белый? М-мм, белый как майка у сборной Голландии. Сложно, командир, к такой гамме цветов приспособиться. Вот ты, оранжевые котлеты есть будешь? То-то. А водочку не натурального цвета? Не пьёшь? Это ты зря. Бабка Ванга, Царствие ей Небесное, ежедневно стаканчик пропускала и другим советовала. Вот кто диагнозы ставил! Уважаю! До глубоких лет дожила старушка и без всякого рентгена людей просвечивала. Но насчёт одного стаканчика думаю, лукавила покойница: где первый там и второй, а за вторым и третий в охотку пойдёт, известное дело. Я, правда, теперь, больше двух за смену не употребляю. Мотор уже не тот, клапана постукивают, распредвал износился. Что? У тебя, что по арифметике двойка была? Скажешь, рюмок. Бутылок. Две бутылки за смену. Ты мне предлагаешь по наперсточку, для запаха? С таким рационом и загнуться не долго. Что? Громче говори, я плохо слышу. Нет, только водку. Портвейн категорически не переношу. У меня от него давление падает, жиклера засоряются. Ну, сам посуди: залей в движок фирменного масла или бодяги какой, на каком масле двигатель будет лучше работать? Соображаешь. О чём я говорил? Что-то с памятью моей стало. О глазах? Правильно. Человек ко всему приноравливается. Я теперь так делаю. Наливаю сразу три стакана. Первый стакан пью с закрытым левым глазом – он у меня проходит, как апельсиновая настойка. Второй – закрываю правый глаз. Идёт, как беленькая. Третий пью с открытыми глазами. Он у меня, как тархунная водка проходит. Между прочим, я, когда глаза закрываю, всё равно вижу, док. Но всё в синем цвете. Неприятное состояние, когда тебя окружают люди с синими мордами. Вот такие, значит, заморочки с глазами. А так нормалёк. Даже разнообразие какое-то в нашей серой жизни. Скажу тебе, как родному, никому не говорил … я, командир, между прочим, простым усилием воли могу перевоплотиться, скажем, в какое-нибудь животное. Периодически перевоплощаюсь. Недавно в собаку по дороге домой перевоплотился. Когда до парадной метров десять осталось, силы меня покинули. Думаю: перевоплощусь в собаку – на четырёх-то легче будет дойти до квартиры. Перевоплотился. По снегу неприятно – лапы мёрзнут, но до своего третьего подполза… подъезда доковылял, про дверь с кодовым замком, правда, забыл. Как на грех никто не выходит. До домофона не дотянуться, а назад в человека сил нет перевоплотиться - я в тот день перебрал маленько, три бутылки принял, вместо двух законных. Стою, поскуливаю, народ мимо идёт, снег сыплет и сыплет, шерсть вся намокла, дрожу весть. Тут мужик выходит, Слава богу. Хотел я в дверь проскользнуть, а он, гад, меня ногой под зад. На следующий день вот такой синячище под глазом. Меня Тимофеевна впустила из 43-ей квартиры – она мусор выносила. Дополз я до своей квартиры, поскрёб дверь лапой, жена меня впустила, обогрела, обсушила, спать уложила. Она собак любит. Даже не лаяла на меня в этот раз. А этого, алкаша, что меня пихнул, я вычислил: он к Надежке из сорок девятой заруливает, когда её законный Петруха на смене. Достал я его. Через неделю в кота перевоплотился и с козырька подъезда на него спрыгнул. Всю харю ему изорвал, правда, лодыжку сломал себе. Так, что нормалёк, командир, нормалёк. Жизнь насыщенная, не то, что у некоторых. Вот директора нашей станции техобслуживания Егор Петровича, положим, жаба говорящая посещает. Страх! Сама, значит, жаба, голова у ней петушиная с гребнем, лапы с когтями кривыми, а кличут её Василиской. Она ночью на грудь к нему садится, взглядом его поедает и требует «Спрайта». Не дай, говорит, мине засохнуть. У Егора Петровича полный холодильник этого «Спрайта» на всякий пожарный. Ко мне такие «дамы», хе-хе, не наведываются. Недавно только было… голос вкрадчивый такой, как у цыганки, что привязывается погадать. Я всё контакт с ним пытался наладить, разговаривал – не выходило. А тут, в среду, подхожу к зеркалу личность свою осмотреть. Глянул – тошно стало! То правым глазом посмотрю, то левым, то двумя. Морда у меня, как сургучная оплывшая печать на посылке. Вдруг голос из зеркала: « Вы, Федор Никитич – это зовут меня так, зеркалу не верьте – это обман действительности. Плюньте вы на это зеркало». Я согласился и плюнул себе в морду, в зеркало, в смысле. Тут голос и говорит: «Вот и чудесно. А теперь, примите стакашечку, Фёдор Никитич, - это зовут меня так, и всё образуется». Послушался я умного человека, принял. И так мне хорошо стало! Хороший человек плохого не пожелает. Я ему и говорю, выйди, говорю, поговорим за жизнь. Ты мне радость сделал, говорю. Ты меня от погибели спас. Хороший ты человек, говорю, уважительный: по отчеств меня кличешь». А голос грустно так отвечает: «Никогда меня об этом не просите, Фёдор Никитич, – это зовут меня так. Не могу я вам показаться. Мы с вами до последнего смертного часа рука об руку идти будем. Я – ваше второе «Я»! И люблю вас крепко, как болт любит гайку с шайбой. Люблю, говорит, потому что вы меня поите, кормите, женщин своих любить
К
ОБЕЛЬ
Кабинет врача. Врач сидит за столом и перебирает бумаги. Дверь приоткрывается и в дверной проём просовывает голову улыбающийся мужчина лет тридцати пяти. Он рычит и вдруг оглушительно лает. Врач отрывается от бумаг, опускает очки на нос, разглядывает мужчину, морщится:
– Что это с вами? Входите, кошек здесь нет. И не надо больше лаять, пожалуйста.
Мужчина входит, садится в кресло, осматривается.
– Хорошо у тебя тут, док. Я в детстве врачом мечтал стать. Самая благородная профессия, понимаешь.
– Давайте, голубчик, о профессиях и юношеских мечтах как-нибудь в другой раз. Вы по какому вопросу. Проблемы?
– досадует врач.
– Да всё в порядке, док. Единственное, что осложняет мне жизнь – это то, что чувствую себя собакой, - говорит мужчина, рычит и лает.
– Я же просил вас не лаять. Значит, собакой себя чувствуете. И давно это вы, г-мм, стали чувствовать себя собакой?
Мужчина смеётся:
– Ещё щенком.
– Тогда вам к ветеринару. Он вас осмотрит, даст рекомендации. А я в настоящий момент могу угостить вас «Педигрипалом», если хотите. Я его своему пуделю купил, он страсть, как его любит. Если не секрет, какой вы породы?
Мужчина обиженно поджимает губы.
– Я к нему со всей душой, а он с подковырками. Нельзя же, док, всё так буквально понимать. По поводу собачьего корма я вот, что тебе скажу: уважающий себя пёс есть такое не будет. Я лично ем только всё натуральное - здоровье дороже. Правда, сейчас я на диете. Похудеть для формы не помешает. Тебе и тебе, док, килограммов десять не помешало бы сбросить.
Врач ухмыляется.
– Поделитесь. Что это за диета? Утром кость телячья, в обед куриная, а на ужин баранья?
– Напрасно ты так. Диета у меня замечательная и очень эффективная. А главное, доступная. Я, док, ем только куриный бульон и ничего кроме бульона, но секрет диеты не в этом.
– А в чем же?
– врач усмехается.
– Я бульон ем китайскими палочками, - заливается здоровым смехом мужчина, обнажая прекрасные зубы.
Врач мрачнеет.
– Попытаюсь суммировать. Вы – собака в человеческом облике, лаете и рычите в общественных местах, говорите с незнакомыми людьми на «ты», питаетесь исключительно куриным бульоном, причём едите его палочками. И это нормально? Что вы мне тут впариваете? Ты зачем здесь?
– Док, ты всё упрощаешь, - говорит мужчина, не обращая внимания на грубость врача.
– Разве я сказал, что я собака? Я сказал, что чувствую себя собакой! Улавливаешь разницу? Не, не улавливаешь, по лицу вижу. Объясняю: быть и чувствовать – вещи разные.
– Шопенгауэр, доморощенный Кант с Гегелем в одном флаконе, - устало говорит врач.
– Прикалываешься? С «травой» дружишь, признайся?
– Какая тут философия. Я тебя, как мужик мужика хочу спросить. Вот, к примеру, видишь ты бабу, она товаристая, всё при ней. Приглянулась она тебе, тянет к ней, ты не прочь бы с ней… хе-хе, познакомиться. Но вот вопрос, хочет ли она этого? Как это почувствовать? Можешь ты это с ходу определить, док?
– Странные ты вещи говоришь. Это всё зависит от обстоятельств, это дело тонкое и сугубо индивидуальное.
– Причём здесь обстоятельства?!
– восклицает мужчина, - Чувствовать нужно, чувствовать! Люди инстинкты растеряли, нюх потеряли. Муравей, маленькая козявка живёт в глубине земли, а знает, когда урожай созревает; выходит на поверхность, чтобы запасы заготовить. Белка за 24 часа до приближения холодов жильё своё утеплять начинает. Кот мой Тимоха, ежели, учует, что где-то кошечка затосковала – ничем его не удержишь. Через балкон уйдёт на неделю, другую. Природа, брат, всё расписала! Только мы люди от неё удалились, живём в квартирном раю со всеми удобствами, в телевизор шары выкатив, переживаем за бразильских скотоводов. Мне одна барышня рассказывала, кстати, такая взрывная штучка! Она в своего начальника была влюблена и когда к нему в кабинет входила, то у неё температура подскакивала градусов на пять. От волнения и желания. А он, козёл, каждый раз при её появлении говорил: «Опять кондиционер барахлить стал». Представляешь, сидит козёл, потом обливается и не замечает рядом с собой источник дикой невостребованной энергии. Я, док, такое усекаю сразу. Как такую бабёху узрею, меня сразу в жар бросает, потом в холод. Как магнитом притягивает. Реле срабатывает на её зов. А раз он есть, то всё будет тип-топ. Женщины они народ тонкий. Они инстинкты, не в пример нам мужикам, не растеряли. Ну, а дальше, как говориться, дело техники, детали. У меня скоро юбилей, док. Буду праздновать круглую дату: тысячную победу на любовной тропе.
Врач решает не церемониться с посетителем, говорит язвительно:
–Тысячную?! Кобель, половой разбойник, редкое ископаемое из семейства сексопотамов! И сколько же у тебя побед на сегодняшний день?
– Девятьсот девяносто семь, - с гордостью говорит мужчина, - сегодня вечером, наверное, станет 998. Хотя почему, наверное? У меня проколов никогда ещё не было, зов я услышал.
– И когда же ты всё это успеваешь? Богат, времени свободного полно и женат, если судить по кольцу на руке?
– врач держится язвительного тона.