Польский детектив

Гордон Барбара

Нетрудно было сопоставить эти факты. Правда, до последней минуты у меня не было твердой уверенности. Международные шайки торговцев наркотиками строжайше придерживаются правил конспирации. Каждый их член знает не более двух человек: того, у кого берет товар, и того, кому передает. Шефа не знает почти никто, он действует лишь через связных. Именно поэтому борьба с этим видом преступления чрезвычайно сложна. Невозможно добраться до верхушки. Мы взяли только главного подручного, возглавлявшего шайку на территории Польши.

Я довольно скоро понял: три бутылки молока, время от времени появляющиеся на пороге

дома Белковского, служат сигналом, приводящим весь механизм в действие. Наблюдая за виллой химика, я установил: в тот день, когда на ее пороге появляются три бутылки, инженер на машине отправляется в Варшаву. Раз я поехал за ним. По приезде в столицу Белковский оставил машину в одной из ремонтных мастерских.

— Вы все время работали в одиночку? — спросил кто-то из непосвященных.

— В одиночку я бы не справился. Воспользоваться помощью городских сотрудников милиции я не мог, об этом позднее. Мне помогла общественность: заведующая подлешновским «суперсамом», ее пятнадцатилетняя дочь, Янка Воркуцкая — дочь врача, которая, живя поблизости от Белковских, каждое утро проверяла, сколько бутылок молока стоит перед их дверьми. Помогли мне и уже упоминавшийся Размазня, и его приятель Черный Ромек. Именно Ромек установил, что механик авторемонтной мастерской вынул из машины Белковского подголовники и поставил взамен другие, из своей машины. Это, собственно, и было первым доказательством того, что мы имеем дело с международной организацией контрабандистов.

— А молочник, как вы на него вышли? — интерес присутствующих рос.

— Просто я искал главаря шайки. Того, кто мог убить старшего сержанта Квасковяка. Я сомневался, что инженер Белковский способен на такой шаг. Химик воспользовался бы ядом, а не ломом. Когда я уже знал, что Белковский — член банды, и догадывался, что он изготовляет героин, мне показалось странным заявление Зборковского. Он старательно бросал тень на доктора Воркуцкого. Заведующая «суперсамом» сообщила мне интересную вещь: никто и никогда не звонил от Белковских, чтобы заказать добавочные бутылки молока. Тогда я понял: именно бутылки служат сигналом. А кто его подает? Белковский сам себе? Никто в их доме не заказывает трех бутылок молока, значит, разносчик Зборковский ставит их по собственной инициативе. И еще: многие удивлялись, почему такой богатый человек, как Белковский, ездит на старом, полуразвалившемся «вартбурге», хотя мог бы позволить себе купить белый «мерседес».

Все объяснялось просто. Постоянные ремонты старой развалины ни у кого не вызывали подозрений. Даже у хозяина мастерской, который знал, правда, что машина в порядке, но считал, что имеет дело с человеком, просто трясущимся над своим автомобилем.

— А Эльжбета Дорецкая, официантка из кафе «Марысенька»? Как вы ее разоблачили?

— Я обратил внимание вот на что: все в Подлешной прекрасно знают о связи красивой девушки с инженером. Он купил ей в Варшаве кооперативную квартиру, снял комнату в Подлешной. И вот прибывает новый комендант. Никто не сомневается: главным его заданием является раскрытие убийства предшественника. Поэтому банде необходимо наладить разведку, ей надо знать, что собирается делать новый комендант и не напал ли он на след.

Официантка знакома с сержантом Михаляком года два, знает о его чувствах к ней, но игнорирует парня. А тут неожиданно,

в первый же день появления в поселке нового коменданта, она начинает одаривать влюбленного своим вниманием. Разносится молва о ее драматичном разрыве с Белковским, сам же Михаляк восторженно объявляет: на пасху-де состоится их свадьба. Роль Дорецкой стала мне вполне ясна. Особенно когда после разрыва с Белковским она продолжала периодически навещать его дом, принося какие-то свертки.

Неваровный на минуту умолк, взял сигарету и закурил.

— Узнав о трех бутылках, я по утрам стал делать обход этого района. Старался выходить из отделения пораньше и как можно тише. И все же однажды столкнулся с сержантом Михаляком. Возможно, Дорецкая подкинула влюбленному парню такую мысль: мол, Неваровного видели ночью на улицах Подлешной, а это опасно, сержанту следовало бы сопровождать коменданта. Видимо, она хотела узнать, что именно мне уже известно о банде. Хотя, возможно, Михаляк случайно меня заметил и потом проговорился девушке.

Так или иначе, но мои утренние прогулки перестали быть тайной, и я понял: участниками шайки моя судьба решена. Мне надлежало последовать за Квасковяком. Оставалось лишь ждать, когда и при каких обстоятельствах это произойдет.

Рисковать я не собирался и экипировался соответствующим образом: засунул стальной шлем в лыжную шапочку, а в куртку вшил что-то вроде стальной кольчуги. Я был почти уверен: меня ударят сзади по голове, но решил быть готовым и к удару ножом.

— И все же это был огромный риск, — заметил капитан Левандовский.

— У меня не было иной возможности разоблачить убийц Квасковяка… Когда разносчик молока Зборковский явился ко мне с откровениями, я понял: развязка приближается. Они готовят мне ловушку. Я мог рассчитывать только на капралов Неробиса и Садовского. Прежде всего на Неробиса. Ему я поручил самую сложную задачу: спрятаться в саду и напасть на молочника, как только он нанесет мне удар. Садовский находился на улице и должен был задержать Эльжбету Дорецкую. Я не сомневался, что она придет.

Сразу после удара, как договорились с капралом, я должен был упасть. Убийца наклонится, чтобы проверить, жив ли я. Тут капрал и должен был на него броситься.

В полночь мои люди заняли свои посты: один в саду, другой на улице. Предусмотрительность была не лишней, она позволила установить: был ли Белковский соучастником готовящегося преступления. Инженер встал рано и в половине пятого зажег в гараже свет. Это должно было создать впечатление, что лаборатория работает.

Они приманивали меня светом, побуждая зайти в сад и наклониться к окошку, чтобы удобнее было ударить сзади по голове. С нетерпением я ждал этого удара. И не дождался. Вместо этого я услышал приглушенный крик и возню.

Обернулся, выхватил пистолет, поскольку был уверен, что это Неробис не выдержал и бросился мне на помощь. Вы даже вообразить не можете моего удивления, когда в человеке, схватившемся с бандитом, я узнал Левандовского. До сих пор не понимаю: откуда он взялся?

— Об этом расскажет сам Левандовский. Но должен подчеркнуть, — сказал полковник, — что майор Неваровный самостоятельно, практически без нашей помощи не только выполнил задание, но и раскрыл всю банду. Это достойно высшей похвалы. Ну, капитан, ваша очередь.