Польский детектив
Шрифт:
— Держались прямо. А что касается лица — нет, особых примет не припомню. Вот только у одного усы.
— А как бы вы определили их возраст? Который старше?
— А кто их знает. Вроде бы одного возраста, лет по тридцать пять. Может, тот, что пониже, немного моложе.
— Вы говорите, они заходили к вам в магазин. Вы слышали их голоса?
— Сегодня не заходили. А до этого несколько раз покупали, кажется, ветчину. Утром, ветчина у нас только по утрам бывает. Я их и запомнила как покупателей, поэтому и сегодня обратила внимание. А как говорили? Нормально… Скорее тихо.
— Вы бы узнали их на
— Пожалуй… Да, конечно бы, узнала!
— Давно вы их видите около вашего магазина? И как часто?
— Недели две, наверное. Особенно я не приглядывалась, просто они бросаются в глаза: один высокий, а второй низенький. Как Пат и Паташон. Утром я их всегда видела. Они или по Бачинского прогуливались, или на площади сидели на лавочке.
— А двадцать пятого апреля вы их видели?
Заведующая на минуту задумалась. Заглянула в какой-то блокнотик.
— Сейчас скажу. В тот день мы получили много товару. Очень хорошую ветчину и филейную колбасу. Покупателей в магазине было немного, как всегда после пасхи. А эти двое зашли. Я еще удивилась, потому что один взял целый батон колбасы. Кило на полтора. Вдобавок еще купили по полкило ветчины. В такой день покупки очень крупные, вот я и запомнила. Служащие из банка попозже заходили, так те покупали по сто, сто пятьдесят граммов ветчины и булочки.
— Те двое всегда появлялись вместе?
— Нет. Иногда порознь. Но чаще вместе.
— Вы не заметили, они приезжали на машине?
— Нет. Они либо прогуливались, либо сидела на скамейке. Я думала, живут поблизости или работают, а может, у них какие-то дела в банке. В хорошую погоду, чтоб не ждать в помещении, многие выходят подышать воздухом.
— Кто-нибудь третий с ними когда-нибудь был?
— Нет, никогда, — твердо ответила пани Оркиш.
Милиция побывала и в соседнем доме, в мастерской бытового обслуживания. Там один из мастеров припомнил, что последние две недели часто, причем только в утренние часы, видел в их районе двух мужчин. Высокого и низкого. Они прогуливались, сидели на скамейке. Иногда читали газеты. Но как они выглядели, он не запомнил. Не смог также ответить на вопрос, были ли они возле мастерской и сегодня.
Выстрелов в мастерской не слышали, о нападении узнали позднее, от одного из клиентов. И хотя из окон мастерской место нападения прекрасно видно, никто из работников на улицу, к сожалению, не смотрел и поэтому ничем не мог помочь следствию.
Когда следственная группа вернулась во дворец Мостовских, там их ждала печальная новость: Богдан Покора умер по дороге в больницу.
Серая «шкода»
По дороге на работу майор Станислав Маковский, как обычно, читал утреннюю газету. На первой странице жирным шрифтом было напечатано небольшое сообщение:
Вчера, около девяти часов утра, неизвестный преступник совершил дерзкое нападение на улице Тувима. Двое работников кооперативного объединения «Помяр» — Гелена Яскульская и Богдан Покора — возвращались из банка, где получили крупную сумму денег, предназначенную для выдачи зарплаты. Внезапно к ним подбежал какой-то мужчина и дважды выстрелил из пистолета. Затем схватил сумку с деньгами
Не зная еще результатов предварительного следствия, Маковский понял, что нападение — дело рук тех самых бандитов, которые три года назад убили сержанта милиции Стефана Калисяка, а в 1966 году совершили дерзкое ограбление на почте на Белянах, во время которого погиб инкассатор Адам Вишневский.
Эти два дела стоили майору Маковскому много здоровья и нервов. За всю его почти двадцатилетнюю службу ни разу не случалось, чтобы такое серьезное преступление осталось нераскрытым. А тут еще целых два убийства, последовавших одно за другим. И не было никаких оснований полагать, что преступники будут пойманы. Приходилось только надеяться на счастливый случай.
Читая газетное сообщение, Маковский испытывал смешанные чувства: ему жаль было невинных людей, коварно убитых выродками, для которых деньги стоят больше, чем чужая жизнь, но одновременно появилась надежда, ибо таинственная банда снова дала о себе знать. Может быть, на этот раз они совершили какую-нибудь ошибку и трехлетняя борьба наконец увенчается победой?
Станислав Маковский помнил о своей клятве над могилой Стефана Калисяка. Оба дела он вел квалифицированно и добросовестно. В следствии принимало участие множество работников милиции. Несмотря на неудачи, дела не были сданы в архив. Толстые папки по-прежнему стояли в сейфе в кабинете майора. Не было, пожалуй, месяца, чтобы он к ним не возвращался, не перечитывал в сотый раз все документы и показания свидетелей, не предпринимал новых шагов для поисков преступников.
Маковский сознавал, что на карту поставлены не только его честь и самолюбие. Вся его дальнейшая, столь прекрасно начатая карьера в большой степени зависела от этого расследования. Маковскому не присвоили звания подполковника, хотя он вот-вот должен был его получить и за выслугу лет, и за успехи в работе. Никто ему не говорил, что причиной были эти две неудачи. Однако не оставалось сомнений, что только поэтому фамилии майора не оказалось в списке получивших повышение. На счету у Станислава Маковского было уже несколько блестяще проведенных дел, и в их числе — разоблачение международной банды торговцев наркотиками, перевозящей через Польшу на запад опиум Ближнего Востока. Тем не менее майор понимал, что те два нераскрытых убийства останутся «темным пятном» в его биографии. Про такие неудачи не забывают. Даже спустя много лет «доброжелатели», которых всегда хватает, не преминут о них напомнить.
Ни начальник уголовного розыска, ни другие вышестоящие офицеры никогда майора не упрекали. Они знали, что расследование велось тщательно и по всем правилам. Специалисты не могли не признать, что майор ничего не упустил. Но следствие располагало слишком ничтожными данными. Да и преступники вели себя крайне осторожно — легкая добыча не вскружила им головы. По всей стране велось наблюдение за людьми среднего достатка, которые, внезапно изменив образ жизни, начинали бурно развлекаться и сорить деньгами. При этом был раскрыт ряд серьезных хозяйственных преступлений, но виновники не имели никакого отношения к двум нераскрытым убийствам.