Полста в горах
Шрифт:
В итоге, как и героиня белокурой Риз, я убил ноготь. Но со мной это в этих краях не впервой – в армии на ногу известняковый блок уронил, когда фундамент овощного ларька ставили. Тогда я из ногтя медиатор сделал – всё польза. С учетом волнительной ночи, изорванной объявлениями о рейсах, прогулок по городу и бряцающих с утра в желудке друг о друга двух печенок и трёх сырников, через три километра я углядел уютную полянку для стоянки.
Где-то неподалёку ютилась вершина горы Бакла, напрочь скрытая от меня лесным массивом. Позже в низине я набрёл на дорогу попроще, хотя и подлинней. Зато тут
На стоянке начались приколы: газовые баллоны оказались «не той системы», второй аккумулятор для фото-агрегата посеял где-то на склоне. Плюс новая мозоль! Словом, хоть назад лети. Но гимор от «Уральских авиалиний» два раза в сутки – это даже для меня слишком. Нашел каменное кострище. И немногим погодя во внутренние органы упали чай-крепачок да шмат свежего сальтисона. От сытости пошли философские размышления на тему: «Что лучше – тапки после берцев или секас?» Как не хотелось – не спалось. Прошелся порожним чуть назад, но батарейка канула где-то раньше. Потопал дальше.
Дорога смилостивилась и пошла вниз, по инерции я разве что не летел. Едва доскакал до таблички «Бакла» с заповедями тупым туристам, как стремительно по-южному начало вечереть. Хотел снять закат, но не успел – солнце сбежало в лес. Такой облом был ставить палатку, что нашел небольшую пещерку. Однако рядом были две комнатки, подтопленные дождями, и оттуда сразу попёрло комарьё. Пошел ниже, где ещё сверху заметил более пригодные «нумера». Нашел многокомнатный палеозойский люкс с окнами в потолке, кинул в обворожительную полутьму гостиной каремат и моё волшебное «пончеяло». Снова со всё теми же немыми философскими дискуссиями переобулся, разметался по коврику и уснул… аж минуты на три.
Потому как забурлила ночная жизнь! Традиционное уханье сов и треск цикад – пол беды. Но где-то справа иногда ритмично выло и ухало, как будто что-то у кого-то застряло и саднило. Изредка сыпалось с потолка, кто-то неподалёку шнырял. Почему-то стало так неудобно, что пришлось вытягивать из-под каремата какие-то камни, палки и кости. Эти фрагменты из балета «Принцесса на горошине» продолжались ещё пару часов, после чего бурная фантазия вырубилась. Я перестал нагонять на себя жуть и конкретно задрых.
Курвиметр сказал, что без учёта полёта и похождений в Симферополе все петляния от Скалистого до Баклы составили всего лишь километров пять. Но каких! Первых!
День второй. Что такое ЖЗП?
«В этом замкнутом круге – крути не крути —
Не удастся конца и начала найти.
Наша роль в этом мире – прийти и уйти.
Кто нам скажет о цели, о смысле пути?»
Почему-то мне именно в Крыму вспоминается Омар Хайям. Наверное, потому, что в сентябре 2010-го стояли у Чуфута неподалёку от дервишей… Может и правда выложить из рюкзака
Но вернёмся к нашим пещерам. Судя по всему, сначала встало солнце, потом по мелочи расчирикались птицы, по кустам пронеслась кабанами пара куропаток – и я проснулся! Почти бодрым. Вторая печенька стала завтраком, благо есть с обеда не хотелось. Правда «куда-то» делись пять литров воды. Во фляге что-то оставалось, но на тотальный осмотр Баклы этого было мало.
Тут-то я и перестал довольствоваться «хочу в Крым по горам шастать – и всё!» Мультизадачность я по-любому не тянул. Осматривать каждый уголок пещерных городов? Заниматься медитацией? С канувшей на горной тропе батарейкой хоть вопрос о фотографическом туризме отчасти отпадал (хотя и одной хватило до конца). Хотелось запечатлеть главное – закат и восход на Мангупе, причем в любом порядке. Так я определил главную цель скитаний: «Проведение индивидуального тест-драйва на полувековом рубеже».
Перед выходом в дальнейшее странствие черканул в телефон близким людям загадочное «ЖЗП» и пошагал. Резко спустился от гостеприимного «отеля» к дороге, пошел вдоль каменной стены, вершки которой осваивал вчера. При этом на язык приклеилась песенка на стихи Витька, посвященные мне в одну из днюх. Новослепленный мотивчик маячил в районе гимна города Гамбурга, который я почему-то когда-то знавал. По крайней мере – весёленько получилось! И я горланил:
«Человеку с шилом в оппе
Трудно усидеть на месте.
Он шагает по Европе
То один, то с кем-то вместе…»
Дорога понесла в сторону цементного заводика. Вчера попадались известняковые карьеры с работающей техникой, но как-то скрыто. Но эта вот пылебойня смотрелась белым пупком среди прекрасной зелёной долины. Сдаётся мне, что это на ней ночью что-то так методично выло и ухало. Не по душе она мне пришлась! Поэтому я свернул с дороги на ближайшую параллельную тропу, которая уводила в сторону от этого бедлама, и пошел по щербакам (смотри Даля). Одного прицепил на лацкан, но он тут же свернулся. «Щербаки влагу любят!» – догадался я, ускоряясь. Ведь вода у меня норовила иссякнуть. А что такое жажда я узнал однажды в песках на Алешках в 2012 году, когда с Сашкой глотки делили километров десять.
Второе четверостишье пошло на припев:
«Он сплавляется по рекам,
Покоряет океаны —
Шило в оппе человека
Прёт его в другие страны».
Вынесло меня на трассу всё у того же села Скалистое, но с другого боку. Вообще-то в Крыму, если не работает фантазия как чего назвать, то называют Скалистым. Благо, это бывает не особо часто. До указателя «Трудолюбовка» ходу было километра полтора, ещё половинка – до первого видимого дома, где не очень трудолюбивые подростки рассказали мне про местное сельпо. Да и в целом создавалось впечатление, что трудятся в том селе только Любы! А вот этот куплет вылетел из головы, но он был же! В другой раз спою: