Полста в горах
Шрифт:
«Не способен быть унылым,
Всё он делает умело.
Человеку в оппе с шилом
По плечу любое дело».
В трудолюбивом лабазе взял полторашку крымского кваса для разнообразия и четыре по два литра чистой воды перелил в свой баллон-гармошку. Куда ж дурню без гармошки? Сначала про прямую дорогу на Бахчисарай начал рассказывать мужик в бандане на мотоцикле с коляской. Потом на лавку у магазина присел некто Димон и перехватил инициативу. Мотоцикл упылил.
– Далеко идешь? – спросил абориген.
– Сперва в Бахчисарай,
– Сел бы да поехал на автобусе. Охота тебе…
– В автобусе ничего не увидишь толком, а увидишь – не оглядишь.
– А что тут видеть? Ничего не меняется.
– Ну вот хорошего человека встретил! Поговорю хоть, а то не с кем было с вечера.
– Какого человека?
– Да тебя ж.
– А чой-то я хороший?
– Глаза у тебя не злые.
– У тебя тоже… Слухай, дай полтинник на сигареты, дорогие не курю…
– Не вопрос.
Димон вернулся с добычей, закурил. Спросил:
– А дорогу то знаешь?
– Да рокер на «перделке» вроде объяснил.
– А, Терентич… Тут в начале главное не запутаться.
И он подробно расписал куда налево, где сигануть через ручей, и под каким углом направо. Я утряс всё с картой – путаться было не в чем, хотя тут я порой специалист. А трудолюбивец перешёл к предостережениям:
– Ты там поглядывай! Зверь у нас тут не водится, но года три назад волк появился. А у нас тут многие с ружьём; обложили – и давай шмалять. Изрешетили животину так, что не понять было – волк то или волчица. Как сами не поубивались-то…
– Понял! Встречу волка – без повода трогать не буду. Так и быть! Особенно за половые принадлежности.
Дмитрий поржал и добавил:
– Я б проводил, но сейчас машина придёт под разгрузку, наколымлю хоть… О! Накаркал!
Поручкались и разбрелись по своим делам. По моим расчетам я прошел примерно… пять пальцев по карте. Позже вычислил, что палец – это километр. Убедительный почин задолго до обеда! От магазина пошел вбок к ручью с говорящим названием Бодрак, напевая преждевременный куплет:
«И ему на День Рожденья
Пожелать хочу, чтоб шило,
Несмотря на приключенья,
Никогда не затупило!»
Хотелось поплескаться в воде, уж какой есть, но солнце ещё ползло к зениту и я, кое-как омывши солёную морду лица, а потом и по пояс, взбодрился и продолжил своё «триумфальное шествие». Запнулся на развилке – одна дорога шла круто вверх, вторая полого. Поленился и пошел нижней, но она вскоре превратилась в козлино-партизанскую тропу, которая вихляла меж поросли. Как я не упрашивал компас, тропа уходила совсем не на зюйд-вест, а впереди и вовсе терялась. Пришлось возвращаться и корячиться наверх, благо дорога после долго шла почти без перепадов. Помалу, но вверх.
Никакого пруда Шары и дамбы я не нашел. Высох от к осени, наверное. Других шаров тоже не было. Прошел ещё немного и встал на «пирриф» в сосновом лесу над дорогой. Потому как сиеста – солнце начало поджаривать. Да и в пузе лишь печенка каталась, ещё
А ведь он выиграл тендер среди кучи посуды! Обошел и вдв-шный набор с фляжкой, и алюминиевую кастрюльку для риса. Правда он не предназначен для разогревания на костре, но что поделать – судьба его не баловала с завидным постоянством. Впрочем, кипятил я в нём только воду, заваривал чай в чашке, а вермишель – в крышке.
Аккурат напротив моего «бистро» в двух километрах кто-то когда-то построил село Прохладное, а потому связь была стабильной. В Крыму со связью просто: если есть селение на горизонте, то есть и интернет. Пришлось любознательным родным и близким расшифровывать своё ЖЗП: «Жив. Здоров. Пи… Путешествую!»
Съел банку перловки с говядиной. Запаса воды хватало омыть тело из кружки. Гигиена – верная спутница странного странника! Стыдится некого – разглядеть меня от села было сложно. Костёр потушил, засыпал. Потом вспомнил древнюю пионерскую методику тушения и повторно провел противопожарную обработку.
Додумался заварить пуэр, а потому вприхлёбку шагалось вполне весело. Ноги удивленно радовались тому, что я их второй раз за день помыл, причем после мазал спиртовым гелем и лещиной, местами залеплял пластырем. А потому отдавали своё сполна – топали.
Мой инстинкт матёрого следопыта снова уволок меня в сторону, к горе Каблук, которая с этой стороны была похожа на что угодно, только не на него. Хорошо, что татары когда-то назвали её Биюк-Чарыш. Я их понял, развернулся и начал подъем касательно Ани-Сироты, как я назвал гору Аных-Сырт. А то бы заблудился и пропал без вести!
Тут меня догнал абориген – мотоциклист с коляской. Но другой, без банданы. Брёвна вёз, из лесу вестимо. Поржал надо мной на скаку и упулил. С учетом того, что от Трудолюбивой Любки он был единственной встреченной живностью, я приписал его к миражам. Справа был Глубокий яр, который урочище Джурга. Я в проплешину в придорожных кустах нос сунул – красиво было. Но расчехлять фотик не стал – солнце явно собралось к закату, а да окраин Бахчисарая было ещё пальца три. Кто интересуется урочищем – дорогу подскажу, идите и смотрите.
Слетел с Ани в долину и увидел вдалеке заветный город. Но очень вдалеке. Вот тут я испытал чувства того муравейки из мультика, который где-то провтыкал, а потом рвал когти, чтобы попасть до закрытия ворот в родной муравейник. По карте-то я был уже в Бахчисарае. Шел и видел дома, машины и асфальт, шевелящиеся пятнышки людей… но вся эта улица имени члена Севастопольского ревкома Владимира Басенко была на дне ущелья Кучук-Ашлама. В принципе, можно было соскользить вниз по газовым трубам, но это если без груза и за очень большие деньги.
Конец ознакомительного фрагмента.