Полуденная буря
Шрифт:
– Увы, феанни. – Глан кивнул.
– Нам нужно спешить. – Мак Кехта развернулась, бросила на ходу: – Я за вторым мечом! – взбежала по лестнице. Осторожно, стараясь не испачкаться, перепрыгнула Гобрама и скрылась в комнате.
– Запрягайте коней в телегу. – Сотник глянул на выбравшегося из-под стола Дирека.
Жучок ошарашенно закрутил головой. Увидел трупы, кровь и, не поднимаясь с четверенек, изверг на пол все выпитое и съеденное.
– Тьфу, дерьмец, – сплюнул Гурт. – А, ладно! Пущай блюет. Я с
Пальцы Глана сжали его предплечье:
– Спасибо, Гурт. Помоги лучше мастеру Ойхону... Мы еще встретимся.
Привлеченная тишиной, сменившей звуки боя, хозяйка появилась из дверей, ведущих с кухни, и зашлась в беззвучном крике.
– Нужно вызвать стражу, – сказал Ойхон без особой уверенности в голосе.
– Не стоит, – покачал головой Сотник.
– У меня полномочия от короля.
– О них тебя могут не спросить, мастер.
– Нет, останусь. Я не буду бегать от закона, – нахохлился рудознатец.
– Как знаешь, мастер Ойхон. – Глан присел на корточки около лежащего без сознания бойца, похлопал его по щекам. – Как знаешь... Не пришлось бы жалеть.
Кегрек заворочался и приоткрыл глаза. Увидел склонившегося над ним Сотника, попытался вскочить. Пригорянин немедленно пресек попытку к бегству, придавив лежащего коленом:
– Расскажешь все – останешься жить.
Ардан завертел головой, попытался оглядеться по сторонам.
– Ты – единственный, кто выжил, – сурово проговорил Сотник.
На лице Кегрека попеременно отразились удивление, недоверие, страх.
– Что рассказывать? – просипел он сухим горлом.
– Где мой товарищ?
– Кисель увез.
– Куда?
– В Фан-Белл, я думаю.
– Зачем?
– Мы искали... Искали по северной границе все необычное. Коли привезем, обещали денег...
– Кто обещал?
– Кисель заказ брал. Кажись, канцлер ард’э’клуэнский...
– Тарлек? – вмешался Ойхон. – Двухносый?
– Какой Тарлек? Тарлек с конца жнивца землю грызет... Бейона.
– Бейона?! – пришел черед удивляться и Ойхону, и Глану. Только последний смолчал, не воскликнул подобно рудознатцу.
– Она, полюбовница королевская.
– А как же Тарлек умер? – Озерник присел на край лавки.
Сотник убрал удерживающее Кегрека колено. Ардан попытался сесть, но схватился за голову и застонал.
На галерее показалась Мак Кехта.
– Как канцлер старый умер? – повторил рудознатец.
– «Как, как»! Полторы пяди стали в бок схлопотал, вот и загнулся. Не поверил, вишь, что Экхард своей смертью помер. Шум поднял.
– Экхард тоже умер?
– Ну, вы ровно из лесу...
– А то откуда же! – нахмурился Сотник. – Зачем Бейоне Молчун?
– Какой такой Молчун?
– Друг мой ей зачем? И девочка.
– Стрыгай ее знает! Кисель договаривался. Вот его и попытал бы...
Сида подошла к людям.
– Гах олэв? Все готовы?
– Сейчас, феанни. – Глан еще повернулся к Кегреку: – Кто такой Кисель?
– Предводитель наш. Мастер клинка.
– Мастер клинка, говоришь? Ничего. И с него спрошу. Попытаю... Живи!
Сотник упруго вскочил на ноги. Кегрек его больше не интересовал.
– Ты точно остаешься, мастер Ойхон?
– Остаюсь.
– Тогда расспроси его, как Экхард умер. – Пригорянин быстрым движением расстегнул пряжку перевязи Кегрека, приладил ремень с ножнами и мечом в них себе на пояс. – Допытай, кто сейчас в Ард’э’Клуэне на троне сидит. Мы идем коней седлать. Да, – Сотник оглянулся на сидящую на полу с открытым ртом Росаву, – женщину успокойте-то. Пива ей дайте, что ли? Теперь пойдем, феанни.
Гордая до беспамятства перворожденная молча подчинилась. Не возражала, признав первенство пригорянского воина.
Они пересекли двор и вошли в теплую, пахнущую сеном и навозом конюшню.
– Эх, света не взяли, – пробормотал Сотник вполголоса.
Словно в ответ на его слова, в углу что-то зашуршало. Мак Кехта потянулась рукой к эфесу.
– Погоди, феанни, – остановил Глан. Запустил руку в кучу сена. И... выволок Бышка, слабоумного сына хозяйки харчевни. – Не бойся, парень, – хлопнул мальчишку по плечу. – Твои все живы. Огонька не принесешь?
Бышок замычал, полез за пояс и вытянул кремень с огнивом. Высек огонь и зажег фитиль в масляной плошке – каганце.
– Вот молодец! Посвети нам.
Они с перворожденной взнуздали коней, смахнули нашедшимися здесь же щетками пыль и прилипшие соломинки со спин, уложили седла. Сотник взялся рукой за первую пристругу.
Дверь скрипнула, и вошел Ойхон. Поставил на глинобитный пол приседельную сумку Сотника:
– Мастер Глан, в Фан-Белле теперь правит сын Экхарда, Хардвар. В народе говорят, наследник сам пришиб старого короля. Поэтому и Тарлека пришлось убить. Он был слишком проницателен и наверняка не поверил в сказку про удар.
Сотник затянул подпругу.
– Ты знал Хардвара, мастер Ойхон?
– Да нет. Но слышал о нем достаточно.
– Ну, и как он?
– По правде говоря, умом не блещет. Он и в наследных принцах был горазд до женщин, охот и пирушек. А уж когда в короли выбился... Эх!.. Думаю, при дворе теперь Бейона всем заправляет. У нее и ум, и сметка.
– Это точно. И ума, и сметки ей не занимать.
– Фол’коор салэх, – прошипела Мак Кехта, закончив с подпругами. – Человеческая болтовня.
– Я уже спрашивал тебя, мастер Глан, – тихо проговорил рудознатец. – Ты знал их? Эвана и Бейону.