Полуденный демон

Солнцева Наталья

– Трифон четко придерживался распорядка дня… – медленно вымолвила она, теребя бахрому шали. – В тот день он, как обычно, отправился на прогулку. Перед обедом он всегда гулял. Погода была солнечная, сухая… он вышел на тропинку через калитку в конце сада. Больше я его живым не видела…

Лавров заметил, что она впервые за весь их разговор назвала мужа по имени.

– Кто знал его распорядок?

– Все знали…

– Вы имеете в виду домочадцев или соседей?

– И тех, и других.

Лавров

успел выяснить, что штат помощников по хозяйству господ Ветлугиных составляли два человека. Кухарка, по совместительству горничная, и садовник. Если первая была из местных, то садовник – пришлый человек.

– Значит, ни для кого не являлось секретом, что в один и тот же час ваш муж отправлялся на прогулку по лесной тропинке?

– Ни для кого, – подтвердила вдова. – Он живет… жил здесь не первый год…

– Почему он гулял именно там?

– Он любил уединение. Не выносил уличного шума и людей.

– Ваш поселок довольно тихий.

– Да, – кивнула Марианна, продолжая перебирать пальцами концы вязаного платка. – Но не для Трифона. Даже те редкие прохожие, что попадались ему в лесу, раздражали его.

– Чем же ему так досадили люди?

– Откуда мне знать? – пожала плечами вдова. – Наверное, у него просто был нелюдимый характер. Мы никуда не ходили и к себе никого не приглашали.

– Вас устраивала такая жизнь?

– Это не имеет отношения к случившемуся.

– А я думаю наоборот. Вы назвали мужа чудовищем… он держал вас в изоляции… возможно, попрекал деньгами. Вот вы и положили конец своим мучениям. Попутно заполучив в безраздельное владение все его имущество и накопленные средства.

– Я не убивала Трифона…

– Ну да! Я уже понял. Вы просто напугали его до смерти, а потом полоснули косой по шее. Трагический финал семейной «идиллии».

– Что вы заладили одно и то же?! – возмутилась она. – Обещали разобраться во всем, а сами…

Ее упрек не возымел действия. Лавров гнул свою линию:

– Поделитесь секретом, госпожа Ветлугина, чем вы так напугали здорового крепкого мужика, что его хватил инфаркт?

– Я его не пугала! Сколько можно повторять? Я сама… чуть в обморок не грохнулась, когда у-увидела… увидела тело…

Лавров недоверчиво хмыкнул:

– Не боязно было при свете дня творить подобное зверство? Вдруг какой-нибудь житель поселка, спешащий на станцию, вынырнул бы из-за деревьев и застал вас на месте преступления? Кстати, почему вы не подождали, пока стемнеет?

Она помолчала. То ли собираясь с мыслями, то ли придумывая очередную ложь. Ее ответ прозвучал неожиданно.

– Муж гулял только днем. А по вечерам он почти не выходил. На ночь велел запирать двери и окна. Он предпочитал, чтобы вместо свежего воздуха ночью работали кондиционеры.

– Вы

же говорили, что Ветлугин не был трусоватым.

– С одной стороны, да, а с другой… мне иногда казалось, что он чего-то опасается.

– Почему тогда он не нанимал охрану?

– У него был очень сложный характер. Я его не понимала, он это чувствовал и злился. Но ничего не предпринимал. Он говорил, что охранники зачастую предают своих хозяев, даже становятся наводчиками. Ведь они много знают о привычках и порядке жизни людей, у которых работают.

– У вас даже собаки нет, – заметил Лавров.

– Странно, правда? Я намекала мужу, что не мешало бы завести большого пса, но он категорически возражал. Твердил, что собаки у нас жить не смогут.

– Интересно, почему?

Марианна пожала плечами. И рассказала о случайно забежавшей дворняжке, которая выла и пряталась.

«По-моему, это выдумки, – подумал начальник охраны. – Необычным человеком был господин Ветлугин. И выбрал себе в жены необычную женщину. Она довольно скрытная особа. Если смерть супруга – не ее рук дело, то о чем она умалчивает?»

– Ваш муж боялся ограбления?

– Я бы не сказала. Он не держал в доме ничего особо ценного. Деньги мы снимали в банке… небольшими суммами.

– Позвольте полюбопытствовать, на какие средства вы содержали этот дом, прислугу, себя, наконец? Ваш муж получал какую-то ренту?

Марианна устремила взгляд в распахнутое окно, за которым шумел цветущий сад. Лепестки, занесенные ветром в комнату, белели на паркете. Ей казалось, что она, как один из этих лепестков, перенесенная неведомой силой, вдруг очутилась в чуждом для нее месте, в чуждой роли.

– Меня долго занимал тот же вопрос, – призналась она. – Наконец я получила ответ.

– После смерти Ветлугина?

Женщина кивнула. Ветер надувал занавески, принося в гостиную запахи сада и молодых трав. Они перебивали слабый аромат ее духов.

Лавров отметил, какие у нее печальные глаза, редкого василькового цвета, опушенные длинными ресницами. Она была по-своему хороша и чем-то напомнила свою сестру по отцу. Такая же черноволосая, тонкая, белокожая, с красивыми губами. Ее портили излишняя худоба и угловатость.

Он попытался представить глаза Лили Морозовой, но, к своему удивлению, не смог.

– …получил наследство, – донеслись до него слова вдовы.

– Наследство?

– Именно так, – подтвердила Марианна. – Семь лет назад Трифон получил большое наследство. Я узнала об этом из бумаг, хранящихся в его домашнем сейфе.

– Вы вскрыли сейф?

– Не вскрыла, а открыла ключом. Вы бы поступили иначе?

– Женское любопытство! – усмехнулся Лавров. – Понимаю. Хотя вы правы. Я бы тоже не утерпел.