Полуденный демон
Шрифт:
Марианна определенно смахивала на ее Лиленьку, хотя и не была такой безупречной, восхитительной красавицей. Она выше, угловатей, грубее. Но между ними есть кое-что общее – линия бровей, нос, форма губ…
– Не может быть… не может быть… – как заведенная повторяла Валерия Михайловна. – Где моя девочка?
Что вы с ней сделали? Вы решили убить ее… чтобы… чтобы… завладеть наследством…
Ее сознание мутилось, она проваливалась в зыбкую черноту, где непроницаемый мрак рассеивал призрачный свет луны. Черной Луны…
До нее сквозь пелену дурноты слабо доносился голос
– Если Николай Степанович узнает, что вы покушались на жизнь его дочери, он вам этого не простит…
– Я буду все отрицать…
– Слишком много свидетелей, которые подтвердят факт нападения.
Это заявление вернуло Морозову к суровой реальности. Она пробудилась от иллюзий, смутных, как ночь. Ей не удастся оправдаться перед мужем, что бы она ни придумывала, как бы ни изворачивалась. Придется признать поражение. У нее еще есть выход…
– Мариша… эта женщина – жена твоего отца! – сказала Кравцова.
– Сегодня ночь ужасов… и чудес, – выдохнула Марианна, глядя на Морозову. – Значит, вы… явились убить меня?
– У Коли только одна дочь. Это наша Лиля!
– Неправда, – с жаром возразила Кравцова.
– Значит, у меня есть сестра? – криво улыбнулась Марианна, не зная, радоваться этому или печалиться. Пока что знакомство с «родственниками» едва не стоило ей жизни.
– Я тебе все объясню, Маришенька… – пообещала Кравцова. – Потом…
С Валерией Михайловной на глазах происходила дивная метаморфоза. Ее сознание как будто прояснилось, на лицо вернулось присущее ей выражение холодной вежливости.
– Что вам от меня нужно? – вполне осмысленно обратилась она к Глории, признав за ней право старшего.
– Ваша тайна…
– Какая тайна? – хрипло рассмеялась Морозова.
– У вас была сестра, Елизавета. Она жила в Липецке…
Марианна забыла о своих порезах, услышав об Елизавете из Липецка. Неужели речь идет о бывшей пассии Ветлугина? Ну да, о ней. О ком же еще?
До Валерии Михайловны дошло, что препираться бессмысленно.
– Да… у меня есть сестра, – призналась она. – Моложе на два года. Ужасная, развратная женщина. Мы давно расстались и не поддерживаем родственных отношений. Я ничего не знаю о ней. И не хочу знать.
– Она умерла семь лет назад, – сказала Глория. – И была похоронена на Липецком кладбище.
– Умерла? – не дрогнув, переспросила Морозова. – От чего?
– Ее убили…
– Мне все равно. Думаете, я расплачусь? Для меня она умерла гораздо раньше. Я вычеркнула ее из своей жизни. В отместку сестра вздумала переманить мою дочь. Осмелилась явиться в Москву, подкараулить Лиленьку и нагородить той всякой чепухи. Ей, видите ли, наследство некому оставить! Чушь все это. Лизу никогда не интересовали дети. Она начала спать с мужчинами в четырнадцать лет и с тех пор меняла любовников как перчатки. Секс, тряпки, деньги – вот на что она сделала ставку. Лиза и меня пробовала приобщить к своим оргиям. Но мне это было противно. Мы – из разного теста! Понимаете?
– Каким образом могила вашей сестры оказалась пуста?
Брови Валерии Михайловны взлетели вверх:
– Пуста? Вы что… заглядывали туда?
Марианна побледнела и прижала пальцы
– Допустим, – не моргнув глазом, выпалила Глория. – Вашу сестру считают оборотнем. По крайней мере в гробу ее нет.
– Господи, спаси! – пробормотала Кравцова.
– Она с детства была… неадекватной, – покачала головой Морозова. – Ее дразнили ведьмой. Парни сохли по ней, как будто она опаивала их любовным зельем. Я не хотела иметь с ней ничего общего… и как только окончила школу, сразу уехала в Москву.
– Ваш муж знал, что у вас есть сестра?
– Знал… Я рассказала ему все, как на духу. Больше мы к этому вопросу не возвращались. Коля – очень деликатный человек.
– Но ведь суть вашей размолвки не в сексуальной распущенности Лизы, а… в Черной Луне, – многозначительно произнесла Глория.
– Черная Луна – это миф! Ее не существует.
– Послушайте… – вмешалась Кравцова, тяжело дыша. – Какая Черная Луна? О чем вы говорите?
– Хотите, прочитаю вам любимые стихи моей сестры? – усмехнулась Морозова. И, не дожидаясь ответа, с чувством процитировала:
– У Лилит – недоступных созвездий венец,В ее странах алмазные солнца цветут;А у Евы – и дети, и стадо овец,В огороде картофель и в доме уют.– Это, кажется, Гумилев, – заметила Глория, неотступно думая о Лаврове. Он где-то рядом. Но где?
– Не важно, кто автор этих строк, – бросила Морозова. – Лиза возомнила себя дочерью Лилит! Она свихнулась на своей идее-фикс. Она бредила Черной Луной. Не знаю, что она там наговорила моей дочери… но все это полная чушь.
Марианна молчала, зябко поеживаясь. Она старательно изображала безразличие. Будто ее не интересовало, что утаивает женщина, которая чуть не убила ее.
– Позвольте… Объясните же наконец! – потребовала ее мать.
Валерия Михайловна решила удовлетворить ее любопытство.
– Черной Луной называют сердце Лилит. Моя сестра возомнила, что наш дед привез его с войны в качестве трофея. Она придумала целую историю. У нее богатая фантазия.
– Сердце?
–Не в прямом смысле, разумеется. Лилит – похотливая искусительница, воплощение зла. Все, что с ней связано, приносит несчастье. Ее мнимое совершенство на поверку – сплошной изъян! Моя сестра, судя по всему, плохо кончила. Вот к чему приводит слишком развитое воображение.
Валерия Михайловна вела себя несообразно моменту. Она не признавала своей вины, не понимала, что чуть не убила человека. Она продолжала играть роль респектабельной дамы, супруги бизнесмена. Даже «смирительная рубашка», которую силком надел на нее Санта, как будто не смущала госпожу Морозову.
Когда великан с Глорией ворвались в дом и услышали возню и крики наверху, схватили первое, что попалось под руку, – это оказался фланелевый халат, висевший на перилах лестницы. В этот халат Санта и «завернул» нападавшую.