Полукровка. Эхо проклятия
Шрифт:
На улице волшебное ощущение ирреальности происходящего нахлынуло на нее с новой силой. Узкие улочки, открытые окна, приветливые улыбки. Между домами неведомые растения, высокие пальмы, фонтанчики. И невероятно чистый, голубоватый, физически ощутимый воздух, словно вливается в грудь само синее небо. Недаром название Пафос толкуется как «площадка для игр богов».
Она прошла все, что можно: виллу Диониса, мозаики, волшебно преображающиеся под прикосновением воды, грот святой Соломонии с его тряпочками, повязанными на деревьях
Близился вечер, но не вымученный и усталый, как в Питере, а накрывающий море и город светящейся вуалью, не размывающий очертания предметов, а, наоборот, делающий контуры четкими, как на гравюре. Пора было возвращаться в отель, но только сейчас Самсут поняла, что давно потеряла направление. Она остановилась и несколько растерянно огляделась, пытаясь понять, в какую же сторону теперь двигаться. Но со всех сторон ее окружали живые камни, почти прозрачные от тепла и вечернего света.
Но стоило ей на мгновение задержаться, как прямо над ухом раздалась английская речь с диковатым акцентом:
— Куда желаете? Отель? Ресторан? Пляж?
Обернувшись на голос, Самсут увидела улыбающееся лицо таксиста.
— Ох, — растерянно воскликнула она, сразу вспомнив, что такси — удовольствие дорогое, что таксисты — племя пренеприятнейшее и опасное и что, вообще, и так чуть ли не все наличные деньги она уже истратила на музеи и заказанное в каком-то кафе мезе.
— Не беспокойтесь, я могу подвезти бесплатно, — видимо, по растерянности мгновенно угадав в ней русскую, с таким же диким выговором по-русски сказал таксист и снова улыбнулся.
Однако такое предложение обрадовало Самсут, немало наслушавшуюся про всякие штучки таксистов в России, еще меньше. В нем явно крылся какой-то подвох.
— Спасибо, я доберусь сама, — сухо ответила она.
— Как хотите, — спокойно отреагировал таксист вместо того, чтобы продолжать приставать или обругать непокладистого клиента. — В какой отель вам надо? Я подскажу, как пройти.
— Отель «Афродита», — со смесью любопытства и благодарности ответила Самсут, уже заинтригованная дальнейшим развитием событий.
— Это отсюда не так близко. Вам надо идти вон в том направлении. Минут через двадцать спросите еще у кого-нибудь.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Самсут.
— А то все-таки давайте подвезу. Я возьму недорого, всего десять фунтов.
— Но у меня денег нет вообще, — почему-то с облегчением рассмеялась Самсут и вывернула на ладонь кошелек, откуда звякнули три жалкие монетки. — Все потратила на ваши музеи.
Таксист тоже рассмеялся, пробормотал что-то на неизвестном языке и
— А, ладно, давайте на счастье что есть, поехали!
И Самсут открыла дверцу желтого «Крайслера» семидесятых годов.
— Вы, конечно, впервые в Пафосе? — сразу же спросил парень, осторожно пробираясь по заставленной автомобилями улочке.
— Да, — со вздохом ответила Самсут. — И вообще на Кипре впервые, — добавила она, едва удержавшись, чтобы не признаться, что и за границей тоже только второй раз.
— Пафос — это наша древняя столица, и вы правильно сделали, что начали знакомство с островом именно отсюда. Здесь дышит еще Рим. Вы уже были в Одеоне и на Агоре? Нет? Обязательно посмотрите — впечатляет даже нас, киприотов, которых ничем не удивишь.
— Спасибо, обязательно постараюсь посмотреть, — обрадовалась Самсут, всегда питавшая тайную страсть к римской истории.
— А еще, — хитро улыбнулся парень, — именно у нас находится место, где вышла на берег из морской пены богиня любви и красоты Афродита.
«Начинается, — испугалась Самсут. — И зачем я все-таки села? Как это про профессора Плейшнера, „пьяный воздух свободы делал свое дело“?»
— Да-да, я догадалась, у нее ведь есть еще имя Киприда, — поддакнула она.
— Верно, а еще — Каллипига, — усмехнулся парень.
— Калли?.. — неуверенно попробовала повторить Самсут.
— Каллипига, Каллипига, — со смехом повторил шофер, — что в переводе с греческого означает Прекраснозадая.
Самсут смутилась еще больше. Опасения ее начинали принимать определенную форму. Парень же с наслаждением полюбовался произведенным эффектом, выдержал некоторую паузу и вновь заговорил:
— Родилась тут у нас и еще одна известная дева, которой я не советовал бы вам уподобляться, хотя она и была очень красивой, прямо как вы. Звали ее Анаксарета. Не слышали о такой?
— Нет. А чем она знаменита?
— Своей необыкновенной красотой. Влюбился в нее бедный юноша Ифий, а гордая красавица только смеялась над всеми его мольбами и слезами. И бедный юноша повесился прямо у ее дверей. Но она и тогда только смеялась и, с улыбкой глядя в окно, провожала похоронную процессию. За это Афродита прогневалась на нее, коснулась своей божественной рукой и навсегда превратила в каменную статую. Она и по сей день стоит, скрестив руки на груди, и улыбается.
— Какая печальная история.
— Конечно. А если вы и в самом деле в первый раз в этих краях, то я позволю себе дать вам еще несколько полезных советов.
— О, конечно, конечно! Я буду очень вам за это признательна.
— Если сильно проголодались, то не берите мезе, а то все равно все не съедите, а деньги потратите. Лучше попробуйте муссаку и хориатики.
— А я уже брала мезе, — печально призналась Самсут, вспоминая, что съела всего чуть-чуть из того, что ей принесли, будто она не человек, а Робин-Бобин.