Полукровка. Крест обретенный
Шрифт:
— Аквилегии, мама, — механически поправила Самсут. — И рододендрОны.
— Нехай аквилегии, — согласилась Гала. — Короче, пока взяла на полгода в аренду. С правом дальнейшего выкупа. Если вам понравится.
Самсут вдруг в ужасе представила, что никогда больше не увидит своей милой квартиры, бабушкиной комнаты, сирени в окне и… Эта квартира, в котороя прошла вся ее жизнь, была не просто жилищем, не стенами с потолком — она была частью ее самой. Причем, далеко не худшей частью.
— Да что ж ты плачешь? — искренне
— А наша? — с замиранием сердца спросила Самсут.
— Наш-то сарай? Да куда он денется! Сдавать будем. Сейчас на Петроградке знаешь, сколько такая роскошная квартира стоит, в четыре комнаты-то?!
— Нет, там буду жить я.
— Будешь, будешь. Только сначала на новую посмотришь, а там и решишь…
Нельзя сказать, что новая квартира не понравилась Самсут: такое не понравиться просто не могло, но эти роскошные пространства просто еще не были оживлены духом времени и любви. Разумеется, два просторных этажа с лестничками — то винтовыми, то угловатыми, хайтековскими, — привели в полный восторг Вана, который только и делал, что носился вверх-вниз, не веря свалившемуся счастью. Он сразу решил сделать из своей комнаты подобие морской каюты. Надо ли говорить, что при таком подходе норка Беттины должна была скорее напоминать пещеру средней руки тролля?
— Ну что, берем? — Гала опустилась на один из диванчиков огромного холла рядом с тихой, погруженной в противоречивые переживания Самсут.
— Как скажешь…
— Что-то я не пойму… Такое счастье привалило, а ты, вроде, как и не рада. Такая квартира! Не хуже чем в какой-нибудь Швеции!
(Столько лет прошло, но былая обида все еще жила в Галине Тарасовне.)
— Мама, я рада… Просто задумалась. Учебный год начинается, а я еще никуда не устроилась. А главное — Ваньку не устроила…
— Ну вот что — в школу ты не вернешься, еще чего придумала! Вообще работать не будешь! При таких деньжищах еще и работать!
— Да я с ума сойду от скуки!
— Ну, бизнесом каким-нибудь займешься. Ювелирный салон откроешь, или там — модный журнал. «Лапочки» какие-нибудь, или «Лапушки».
— А Ванька? Ему же учиться надо.
— Это здесь, что ли? В наших школах задрипанных?! Я тут с Шареном переговорила, есть несколько неплохих школ в Париже… О-ох, вообще-то, Англия выше котируется. Нет, надо его в какой-нибудь Оксфорд пристроить.
— Оксфорд — это университет.
— Ну хай будет в Кембридж… Ладно, придумаем что-нибудь. А пока, на днях, такое новоселье закатим!..
— Мама, вы тут с Ванькой побудьте, а я пока домой сбегаю, ладно? Мне там нужно кое-какую
Родной двор встретил Самсут блестящими лужами, а квартира холодом и тем милым с детства знакомым запахом, который бывает только у летней квартиры, когда возвращаешься в нее неожиданно с дачи. Прямо на нее из зеркала посмотрела большеглазая, уставшая, но все же почему-то неуловимо счастливая женщина. Это зеркало не могло лгать — оно никогда не лгало и не умело этого делать. И вот это выражение счастья на собственном лице неожиданно поразило Самсут — значит… значит, она все-таки счастлива, счастлива… ибо любит. И это впервые отчетливо и честно названное слово сразу поставило все на свои места.
А со стены все также грустно и требовательно на нее смотрела бабушка Маро.
— Запуталась я, ба, — совсем, как в детстве, доверительно прошептала Самсут, упав на кровать. — И что мне теперь делать?
«Просто жить», — улыбнулись большие и грустные бабушкины глаза.
Просто жить… Но получится ли теперь просто жить — без любви, которую она обрела столь внезапно, и так же внезапно потеряла из-за собственной глупости и несдержанности?
Ее грустные раздумья прервал звонок — в дверях стояла Карина.
— Ой, Каринка, как хорошо, что ты пришла, а то я тут совсем голову потеряла…
— Потеряла ты ее давно, джан, еще с того звонка. А вообще-то я собиралась пойти встречать тебя, но уже перед самым выходом мне позвонил один мой приятель.
— Какой приятель? — напряглась Самсут.
— Ну, помнишь, он тебе еще паспорт помогал выправлять?
— Что-то такое было, — соврала Самсут, но сердце ее при этом бешено заколотилось. — И что же приятель?
— «Что-то такое было», — передразнила Карина. — Ты, между прочим, ему до сих коньяк не отдала… Короче, протрепались с ним, и я уже чувствую, что на вокзал не успеваю. Так что решила сразу сюда, к вам. Вернее, я сначала на новую квартиру заскочила.
— А, так ты уже все знаешь?
— Вах, что я знаю? Я ничегошеньки не знаю, кроме того, что ты у нас теперь завидная невеста. Ну, давай, не томи, рассказывай все по порядку. Только сначала ответь на самый главный вопрос: кто он?
— Он? Он — это Сергей, — печально выдохнула Самсут.
— Какой Сергей? — опешила Каринка.
— Твой приятель. Тот самый, которому я должна «Ахтамар».
— Силы небесные! Господи, ну какая же я дура! Ну, конечно! Ай да, Серега, ай да тихоня прокурорская! А теперь, подруга, давай, все подробно, ничего не пропуская. Обожаю истории про любовь с приключениями.
— В том-то и штука, что с приключениями, — невесело улыбнулась Самсут и начала рассказывать. Когда в своем рассказе она дошла до объяснения на Монмартре, Карина аж подскочила: