Полуночная Лили
Шрифт:
И вспомнила тот момент, когда поняла, что он страдает каким-то психическим расстройством. Тот момент, когда мое сердце ушло в пятки, и я почувствовала, что могу упасть на пол прямо перед ним. Тот момент, когда увидела фотографию мужчины на обложке журнала, незнакомца, которого я не знала, но с надписью «Холден Скотт». Я не совсем поняла, но по выражению его лица осознала, что он мне не лжет. Он считал себя Холденом Скоттом. И не знал, кто он такой. Внезапно его замешательство — его печаль — обрели какой-то смысл. И что мне оставалось делать? Я уже тогда влюбилась в него. Я все еще любила его.
— Бойскаут, —
Интересно, думал ли он все еще обо мне.
Глава 19
Райан
Я бросил куртку на диван и сбросил туфли. Пригласил Дженну на ужин и хорошо провел время. Она рассказала все о своей поездке, рассмешив меня забавными историями о коллеге, с которой она застряла в одном номере в отеле после того, как ее бронирование было ошибочно отменено, и у них не было других свободных номеров.
Я рухнул в кресло. Она мне нравилась, и мне нравилось проводить с ней время, но в то же время это было странно. И той интенсивности, которую я почувствовал во время первой встречи с Лили, не было. Но так ли это должно быть? Я был наполовину не в себе, когда влюбился в Лили и, когда целовал ее и, когда занимался с ней любовью. Все это время теперь казалось почти сном, как будто ничего из этого на самом деле не происходило. Как будто я никогда даже не летал в дом Брэндона в Колорадо. Как будто моя жизнь остановилась в тот момент, когда рука Холдена выскользнула из моей, и только недавно возобновилась. И все же внутри я до сих пор чувствовал себя полусонным, как будто какая-то часть меня оставалась неполной.
Я оглядел свою квартиру. Все было аккуратно разложено по местам. Когда я рос, мой дом всегда был разгромлен, вонял мусором, гнилью и собачьим дерьмом. Я не думал об этом слишком много, пока не начал зависать в доме Холдена. Я и не знал, что в некоторых домах пахло выпечкой и свежим бельем. Не знал, что некоторые родители зажигали свечи, которые пахли ванилью, пряным яблоком или лавандовыми полями. Это заставило меня остро ощутить зловоние моего собственного дома. Это заставило меня задуматься, пах ли я так же отвратительно как мой дом для людей в школе. Несмотря на то, что я изо всех сил старался содержать свою одежду в чистоте, стирал ее в ванне с мылом, когда моего отца не было дома, думаю, через некоторое время такая вонь впитывалась в кожу человека.
Вот почему я теперь стал таким привередливым. Регулярно пылесосил и вытирал пыль, раз в неделю менял постельное белье и следил за тем, чтобы в раковине не оставалось грязной посуды. Я никогда больше не буду жить, как животное. Никогда больше не буду пахнуть, как животное.
Вернувшись в свою спальню, я разделся и бросил грязную одежду в пустую корзину в шкафу. Мой взгляд упал на спортивную сумку, которую я бросил в угол и до сих пор не распаковал. Я не был уверен, почему схватил ее сейчас. Поставил ее на свою кровать, натянул футболку и боксеры, а затем подошел и встал перед ней. Странное чувство потери пронзило меня.
Нет, та поездка была слишком реальной.
По крайней мере… Лили. Я все еще…
Я провел руками по волосам, а затем расстегнул сумку. Порылся в ней, но там не было ничего, кроме одежды — грязной одежды, которую давно пора
«Он выглядит таким хрупким, и все же им можно свалить крупное животное или даже человека.»
Ее слова эхом отдались в моей голове, и я втянул воздух.
— Лили.
Я поднес наконечник стрелы к свету, а затем сжал его в руке. Он был твердым. Это было реально. Я крепко зажмурился.
Была ли она реальна?
Возможно ли, что я бежал по лесу один и разыгрывал целый вымышленный сценарий, когда собирал реальные предметы и рисовал фигурки на камнях, чтобы поддержать вымысел в моей собственной жизни?
Господи, неужели я был настолько долбанутым психом?
Я съежился. Вернувшись в спальню, я положил наконечник стрелы на комод и глубоко вздохнул.
Сумасшедшие люди редко сомневаются в собственном здравомыслии.
Я быстро принял душ, а затем, все еще не в силах выбросить из головы эту мысль, пошел в гостиную и открыл свой ноутбук. Я погуглил Уиттингтон и получил те же результаты, что и в первый раз. Пролистал сайт, на который изначально смотрел. Лили рассказала мне о двух побегах. Я искал какую-либо информацию по любому из этих двух вопросов, но ничего не нашел. Возможно, Лили действительно читала истории в старых газетных статьях, которые нашла в больнице, и эти истории просто по какой-то причине не были размещены в интернете, или, возможно, я все это выдумал. И вернулся к исходной точке.
После короткой паузы, во время которой я уставился на экран своего ноутбука, мне удалось провести поиск владельцев Уиттингтона. Показалось, что я читал о том, что это была частная больница. Мне потребовалось около пяти минут, чтобы найти нужную информацию: Уиттингтон и прилегающая к нему недвижимость принадлежали Огастину Корселле, магнату недвижимости из Колорадо, который совершил покупку в 2008 году. Он был мертв, но, похоже, дом все еще принадлежал семье Корселла. Я пролистал страницу в поисках информации о нем, но там не было ничего, что меня заинтересовало бы. Зевнув, я закрыл ноутбук и отложил его в сторону, разочарованный своими бесплодными поисками в интернете. Но что я на самом деле искал?
Что-то. Что угодно.
У меня был наконечник стрелы. Это было что-то особенное, не так ли? Не так ли?
Я на мгновение задумался, вспомнив множество вещей, которые Лили говорила мне.
Я вошел в свою учетную запись iTunes и выполнил несколько поисковых запросов. Песни о любви сороковых годов, о которых она говорила. Заиграла «Весь я», заполнив тишину моей гостиной. Я прослушал ее от начала до конца, задавшись вопросом, была ли это одна из тех, которая понравилась бы Лили. Пока звучал сборник песен «Я увижу тебя», «Нежно» и «Самый чарующий вечер», я рассеянно смотрел в потолок, откинув голову на спинку дивана и запустив руку в волосы.